Совершенно давно я ничего не писал в свою личную тему, и вот решил наконец "поднять" ее. Тем более, что есть повод. Дело в том, что я написал статью для факультетского журнала. Выложу ее сюда - может кому-нибудь будет интересно.
ДОМ РАЗДЕЛЕННЫЙ.
О причинах Гражданской войны в Америке.«Дом, разделившийся сам в себе, не устоит», - пророчески произнес в июне 1858 года Абрахам Линкольн. В своей речи, получившей позднее название «House divided speech» – по той самой библейской цитате – Линкольн сетовал на усугубляющийся кризис вокруг вопроса о рабовладении. Он заявлял: «Наше государство не сможет постоянно быть наполовину рабовладельческим, наполовину свободным» и, буквально несколькими словами далее: «Чего я действительно жду так это того, что дом прекратит быть разделённым. Он станет либо единым, либо совсем другим».
К тому моменту он был далеко не единственным, кто ждал этого. К концу 50-х – началу 60-х годов XIX века в Америке общественное мнение по этому вопросу значительно разделилось. Поэтому когда говорят о том, что война началась из-за рабства – говорят правду. Но, как всегда, не всю правду. Говоря о справедливой войне против гнусных рабовладельцев, истязающих бедных негров, сторонники Севера и аболиционистов лукавят. Равно как и лукавят южане, заявляя, что сражались они исключительно против тирании Севера за свои права.
Почему же все-таки стал возможен «неизбежный конфликт» (именно так традиционная американская историография называет Гражданскую войну в Америке, намекая на глубокие и неразрешимые мирным путем противоречия)? Попробуем разобраться.На мой скромный взгляд – я увлекся этой темой пару лет назад – причин тому несколько. Несомненно, рабство раскололо американское общество на две половины. Но раскол этот проходил не только по вопросу о рабстве – раскол этот был культурным, хоть и определенным именно тем фактом, что одна культурная общность была рабовладельческой, а другая – нет.
«Янки» (как южане с презрением называли северян) и «южане» («southrons», как презрительно называли северяне южан) – такие, казалось бы, похожие, но такие разные. И те, и другие – американцы до мозга костей. И те, и другие – демократы, либералы и сторонники заветов Отцов-основателей. Но как только достаешь лопату и чуть вскапываешь этот дерн похожести, начинаешь понимать, что на деле это две абсолютно разные культуры. Они «настолько отличаются по климатическим условиям, моральным установкам, религиозным воззрениям, имеют столь различные точки зрения по вопросам чести, истины и мужества, что дальнейшее сосуществование их в одной стране невозможно», - сказал один юрист и плантатор из Саванны. Казалось бы, почему не могут сосуществовать эти две культуры в одной стране? Здесь мы подходим к следующей причине.А состоит она в том, что с 1820 года политикам приходилось проводить в жизнь политику компромисса между интересами северных и южных штатов. В 1820 году был принят так называемый «Миссурийский компромисс», по которому в состав Союза принимались два штата: Миссури (рабовладельческий) и Мэн (свободный). Было также постановлено, что рабство запрещалось только севернее параллели 36°30’ и западнее реки Миссисипи; решено было с этого момента принимать в Союз по 2 штата разом: свободный и рабовладельческий. Вообще-то говоря, со стороны Севера это была уступка: область, в которой рабовладение было разрешено, значительно расширилась. В дальнейшем южанам раз за разом удавалось выбивать себе все новые и новые уступки. Наиболее примечательными в этом отношении событиями являются «дележ» территорий, приобретенных в результате Мексиканской войны 1846-48 годов и последовавший через несколько лет акт «Канзас-Небраска», который фактически положил конец компромиссу 1820 года, еще сильнее расширив зону, в которой могли появляться новые рабовладельческие штаты. Как видно, все эти уступки, это уступки территориального характера. Речь идет о конфликте за новые земли. Известно, что хлопок – это крайне суровая для почвы культура, очень быстро высасывающая из нее все соки. Известно и то, что хлопок – главная сельскохозяйственная культура Юга. Юг кормился хлопком. И Югу нужно было много больше площадей под хлопок.
Почему Север, обладая значительно более мощной промышленной базой и значительно превосходя Юг в населении (приблизительно: 23 млн. человек к 9 млн. человек (включая свыше 3,5 млн рабов)) вынужден был искать с Югом компромисс? Ответ банален донельзя: товары с Юга обеспечивали 3/5 американского экспорта, принося в страну огромные деньги, которые в значительной степени способствовали экономическому росту США. Следует, однако, отметить, что и Юг в значительной степени зависел от Севера, поскольку практически все промышленные товары производились именно там и поставлялись оттуда на Юг.И все-таки в определенный момент даже подобная экономическая выгода перестала перевешивать противоречия. Почему? В значительной мере этому способствовала пресса. Причем не только северная, но и южная. Обе стороны в значительной мере подогревали конфликт. Уже в 1854 году стало понятно, что для того, чтобы кровь полилась рекой, достаточно всего-то ничего. Это продемонстрировали события, развернувшиеся после принятия того самого акта «Канзас-Небраска». Так как по этому акту решать вопрос о том, будут ли территории рабовладельческими или нет, предстояло населению, то в эти штаты хлынули как сторонники рабовладения, так и его ярые противники: с очевидной целью создания большинства на голосовании. В какой-то момент все это вылилось в столкновения с применением оружия. Фактически, на этих территориях велась маленькая гражданская война, жертвами которой стали 56 человек. Особенно отличился в ней Джон Браун – тот самый, что через несколько лет устроит рейд в Харперс-Ферри с целью захватить федеральный арсенал, раздать неграм оружие и поднять среди них восстание. Джон Браун являлся сторонником движения аболиционистов – движения за отмену рабства. Причем к радикальному его крылу, которое готово было поднимать на Юге восстания негров. Помимо этого аболиционисты занимались вывозом рабов с территории южных штатов в северные штаты, а после принятия «Закона о беглых рабах» в 1850 году – в Канаду. Это было прямым нарушением законодательства – и все же люди шли на это. Более того, на уровне штатов принимались на Cевере «Законы о личной свободе», значительно расходившиеся с федеральным законодательством. А уж как страну всколыхнуло издание романа еще одной известной аболиционистки Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», изданного в 1852 году! Южан роман настолько возмутил своей «лживостью» и «клеветой», что в адрес Бичер-Стоу приходили сотни писем с гневными отзывами и угрозами, а в одном из писем Гарриет обнаружила отрезанное у негра ухо. Северяне же подняли «Дядю Тома» на щит. Роман этот, в сути своей довольно расистский, если задуматься, все равно стал для аболиционистов своего рода библией. Все это еще раз показывает, насколько острой была в 50-е годы обстановка в стране.
Что же до судьбы самих негров, то вот она-то как раз заботила немногих. Раскол политических и экономических интересов был значительно серьезнее, чем судьба каких-то там черных. Линкольн в одной из своих речей в 1858 году изрек: «Я заявляю, что я не выступаю и никогда не выступал за введение какой бы то ни было формы социального и политического равенства белой и черной рас, что я не выступаю и никогда не выступал за предоставление неграм права становиться избирателями, судьями или должностными лицами, права на заключение брака с белыми людьми». Во время войны, в самый ее разгар в 1862 году он заявил: «Моей высшей целью в этой борьбе является сохранение Союза, а не сохранение или уничтожение рабства. Если бы я смог спасти Союз, не освободив ни одного раба, я бы сделал это; и если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы сделал это, и если бы мог спасти его, освободив одних рабов, а других не освободив, я бы сделал это». Во многом эта позиция объясняется тем, что некоторые рабовладельческие штаты (Мэриленд, Миссури, Делавер и, частично, Кентукки) сохраняли верность Союзу, а радикальная позиция по вопросу о рабстве могла бы толкнуть их в объятия КША. Однако, как мы можем убедиться из другой его реплики, высказанной до войны, Линкольн вовсе не был аболиционистом. Более того – он был расистом, что для того времени не являлось чем-то зазорным. Север не был аболиционистским целиком, но среди этих противников рабства были влиятельные люди: в частности владельцы газет – единственного СМИ в то время. Разумеется, они способствовали формированию определенного общественного мнения по этому вопросу, но даже это не сделало проблему положения негров такой острой, как аболиционистам хотелось бы.
Подведем итоги. Конфликт в значительной мере был определен культурными различиями между Севером и Югом, из которого произросли политические и экономические противоречия, значительно обострившиеся дележом новоприобретенных территорий (особенно острыми были вопросы о дележе отобранных у Мексики территорий и статуса территорий Канзас и Небраска). Проблема же положения негров была в этом смысле далеко не главной. Но проблема рабовладения – была главной. В этом кроется некий парадокс, но он становится понятным, если учесть, что именно рабовладение стало причиной появления южной культуры, совершенно непохожей на северную. В этом парадоксе и лежит та самая «предопределенность», с моей точки зрения. И именно поэтому в «доме разделенном» пролилась кровь. Столько крови, сколько американцы не видели ни до, ни после.
Если у кого-то после прочтения появятся вопросы, то я с радостью на них постараюсь ответить. Я также готов подискутировать, если кто-то имеет на рассматриваемый в статье вопрос иную точку зрения.
Отредактировано Arthur Wellesley (2017-02-23 02:26:36)
