По любым вопросам обращаться
(discord: punshpwnz)
|
Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации. |
Code Geass |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn I. Awakening » 12.08.17. Что за прелесть эти сказки
1. Дата: 12.08.17
2. Время старта: 18:00
3. Время окончания: 20:00
4. Погода: тепло и ясно
5. Персонажи: Ситсу, Наннали, Лелуш
6. Место действия: Академия Эшфорд
7. Игровая ситуация: Ситсу пробует найти Лелуша, однако, придя в Академию, находит лишь комнату Наннали. Зелёноволосой скучно, поэтому она решает себя занять разговором с ней.
8. Текущая очередность: Ситсу, Наннали
9. Примечание: Начинать удобнее с того момента, как Ситсу только находит комнату Наннали.
Эшфорды совершенно стерлись из ее памяти. Вероятно, когда-то Шицу знала, о чем говорит это имя, быть может, даже опознала бы представителей славной фамилии в лицо.... Но десять лет - достаточный срок для того, чтобы забыл человек. Что уж говорить о ведьме. Забыла - и пусть. Это ничуть не помешало ей пробраться на территорию Академии Эшфорд и отыскать нужный дом - странный дом юного принца.
Шицу влезла на подоконник так удачно распахнутого окна и замерла перед погруженной в вечерний полумрак комнатой. Уходящая на второй этаж широкая лестница, балюстрада на втором этаже, несколько кресел, расставленных вокруг низкого столика. Ваза со свежими цветами. Пусто и тихо, очень тихо. И Лелуша нет. Разочарования Шицу не почувствовала - мальчик все равно не сможет от нее скрыться, да и вряд ли попытается. Первая и последняя их встреча закончилась для ведьмы выстрелом в затылок. Судя по тому, что очнулась она уже в одиночестве, окруженная грудой тел британских солдат, Лелуш правильно распорядился ее жертвой и сумел уйти, посчитав зеленоволосую девушку мертвой.
Шицу спрыгнула с подоконника в темноту просторного холла. Возможность медленно пройтись по чужому дому, рассматривая и касаясь, скорее вспоминая, чем узнавая его обитателей, откликалась приятным, не до конца понятным чувством в груди. Вернуться к тому, что уже было когда-то в твоей жизни и исчезло, казалось, навсегда... Ведьме еще никогда не выпадал такой шанс.
Про Эшфордов ей подсказала Марианна. Уже когда Шицу катакомбами выбралась из Синдзюку, отыскала пустующую - в спешке брошенную - квартиру на самой границе с гетто и тщательно вычистила волосы и одежду от собственной засохшей крови. Ведьма нашла бы Лелуша и сама. Между носителем кода и обладателем гиасса устанавливается особая связь, крючок, попавшись на который однажды, жертва уже не могла скрыться. Ведьма просто пошла бы по этой ниточке - и та привела бы ее к Академии. Но Императрица расщедрилась на подробное объяснение.
- Неужели тебе тоже нравится вспоминать? - удивилась, действительно удивилась тогда Шицу. И не получила ответа. Марианна исчезла, едва за густым парком показался дом Ламперужей, и вот это было уже вполне ожидаемо.
Осмотрев безликий, пустой холл, ведьма поднялась на второй этаж и сразу вышла в ярко освещенный коридор. Первая же дверь была приоткрыта, и явно не случайно. И, как только Шицу ступила на порог, раздался детский, звонкий, немного удивленный голос:
- Кто здесь?
За столом над мятым ворохом бумаги сидела девочка лет двенадцати. Хорошенькая головка лишь чуть повернулась в сторону незваной гостьи, опущенные веки не дрогнули.
- Я не хотела тебя напугать, - ровно сообщила Шицу, делая шаг в комнату и закрывая за спиной дверь. - Я пришла к Лелушу, но его нет. Ты ведь Наннали, верно?
Наннали она помнила, но не думала встретить девочку здесь. Ведьма вообще о ней не думала, пусть и знала точно, что слухи, твердившие о смерти детей Марианны, ложны.
- Да, - девочка согласно кивнула, осторожно разглаживая пальцами крылья бумажного журавлика. - Он ушел еще утром.
Немного подумав, Наннали нащупала на столе новый лист и взялась за него.
- Если хотите, можете остаться и подождать его здесь, - предложила она. - Брат никогда не пропускает ужин.
Среди всей этой бумаги тот журавлик был единственным - ровным, аккуратным, острым каждым свои кончиком.
- Хочу, - после непродолжительного изучения занятия девочки решила Шицу. Она села рядом с Наннали и тоже притянула к себе ровный чистый лист. - Я могла бы тебе помочь... - идеальный журавлик лежал на столе перед ними, совсем рядом смятой кучей неудачных попыток. Пальцы слепой девочки порхали над бумагой, складывая, переворачивая и укладывая так, чтобы из него вышла порхающая птичка. Такого ведьма еще никогда не видела. Магия, пусть и несовершенная, - результат стараний все же оказался далек от образца. Лист в руках Шицу нерешительно дрогнул и остался нетронут. Покорность перед собственным незнанием легла на лицо ведьмы легкой тенью, увидеть которую ее собеседница не могла. - Но я не умею.
Отредактировано C.C. (2013-06-04 03:04:53)
Тихое шуршание бумаги, ее шершавые изгибы на кончиках пальцев, мягкий шелест листьев за окном. Сегодня Наннали решила не слушать музыки или жутких новостей – весть о смерти брата Кловиса до сих пор расстраивала и угнетала девочку.
Вечером после этой ужасной вести Сайоко, добродушная японка, часто присматривающая за Наной, рассказала девочке об одной легенде.
- Японцы верят, что человек, сложивший тысячу бумажных журавликов, может загадать желание – и оно обязательно сбудется, - ласково прошептала служанка, гладя по голове плачущую девочку.
Опальная принцесса настолько вдохновилась этой идеей, что поклялась себе, что обязательно исполнит свое желание. Одно единственное, искреннее желание, которое должно изменить мир к лучшему. И кроме как магии журавликов, Наннали пока не знала ни одного способа претворить это желание в жизнь.
Тихие шаги за дверью заставили девочку обернуться лицом к двери – привычка осталась у нее еще с детства, пока она еще могла видеть. И хотя сейчас ей было бы намного удобнее повернуться к вошедшей спиной или хотя бы боком, привычка, заложенная с младенческих лет, и есть привычка.
Голос незнакомки был полон шарма и очарования. Наннали где-то на подсознательном уровне хотелось доверять этой девушке – и она не стала противиться этому желанию.
- Да, - она нежно провела пальцами по краю крыла, пытаясь вспомнить, как их надо делать. Сайоко все подробно объяснила, и все же журавлики у девочки получались пока неровные и мятые. А чтобы ее желание исполнилось, каждый из тысячи журавликов должен быть самым красивым на свете. - Он ушел еще утром.
Нана не лукавила. У Лелуша уже почти неделю как постоянно были какие-то дела. Он исчезал рано с утра и возвращался только к ужину, а после недолгого общения с сестрой, запирался у себя в комнате до утра. До девочки доходили слухи, что брат прогуливает занятия в Академии, и что это может плохо сказаться на результатах предстоящих экзаменов.
- Если хотите, можете остаться и подождать его здесь, - предложила она. - Брат никогда не пропускает ужин.
- Хочу, - ответила незнакомка тихим, вкрадчивым голосом. Тихий шорох бумаги по столу. - Я могла бы тебе помочь... Но я не умею.
Наннали улыбнулась, протягивая в сторону неожиданной гостьи журавлика, которого оставила ей Сайоко. Жест получился очень неловким – чуть в сторону и слишком близко.
- Смотрите, он не такой уж и сложный. Давайте научимся вместе?
И тут Нана запоздало вспомнила о предупреждении брата не общаться с незнакомыми людьми. Этой девушке с таким обаятельным голосом так сильно хотелось доверять, что выход был только один: познакомиться.
- Простите… А как вас зовут? – Смущенно пробормотала она, стремясь выполнить все возможные наставления Лелуша и при этом не обидеть свою гостью.
- Это не совсем имя... - девушка перехватила неловкое движение Наннали и осторожно взяла с ее ладоней журавлика, того самого, идеально-ровного. - Ши-Цу, - четко назвалась ведьма, выводя пальцем по поверхности стола латинскую "С" и - краткий укол ногтем - точку.
- Инициалы - вместо имени, - ей нечасто задавали такой вопрос люди, которым не предстояло связать свою жизнь контрактом. Шицу даже не подумала солгать, глядя в спокойное лицо Наннали. Лгать было бессмысленно, как, впрочем, и говорить правду - память о ведьме, вышвырнутой на отмель бурной реки времени, так быстро стиралась из истории человечества, что и беспокоиться не было попросту незачем.
Шицу повертела в пальцах журавлика, которого было так просто сложить, и оставила его на столе рядом с Наннали. Это занятие могло быть только издевательством, либо воспитанием. Изнурять пальцы и глаза, бесконечно прочерчивать бумагу линиями-сгибами, пока безжизненный лист не превратится в птичку, способную взлететь, в мистический образ, воплощенную силу человеческих желаний. В бессилии перед этой невозможной задачей, верно, ковалась цена упорства и верности однажды принятому решению. Ведьма помнила, что в войне с Императором японцы так и остались непобежденными.
Глядя на готовый образец, понять, как именно он создан, невозможно. Шицу хотела было развернуть единственного идеального журавлика, который, казалось, сиял среди мятой бумаги мягким внутренним светом недостижимого совершенства. Раскрыть его, шаг за шагом, двигаясь от почти живых трепещущих крылышек к мелко расчерченному пальцами листу, к сырой глине Создателя, понять это волшебство, рассекретить его и разрушить, чтобы попытаться потом повторить. Но нежные пальцы Наннали то и дело возвращались легкими касаниями к этому журавлику, ее ориентиру, и забрать его ведьма не решилась. Она взяла другой - протянула руку через стол, поверх рук девочки, медленно, чтобы не напугать вторжением - и выбрала наиболее удачную попытку принцессы. Эта птичка не была совершенна, но вполне подходила для детального изучения.
Шицу неспеша расчленила невесомое творение рук человеческих, получив в остатке все ту же бумагу, так похощую на раскиданные на столе мятые комки. С холодной увлеченностью, без жара страсти, но с острым вниманием, которая позволяла в один момент взяться за невыполнимую задачу, и в следующей - равнодушно бросить свой труд, ведьма принялась складывать свой лист. Интересно, кто автор неприкосновенного образца? Лелуш?
- Я слышала, что в Японии есть легенда - нужно сложить тысячу бумажных журавликов, и тогда твое желание исполнится. Ты веришь в это? - Шицу покосилась на принцессу. Ей действительно было любопытно.
- Ши-цу, - Наннали повторила за гостьей ее имя, словно пробуя его на вкус. От него веяло теплом и нежностью, оно казалось девочке безумно мягким и ласковым. Таким же добрым, как материнская улыбка.
Наннали попыталась себе представить, как выглядит Шицу. С тех пор, как девочка смирилась со своей слепотой и нашла в себе силы жить с этим дальше, она часто пыталась представить новых людей по их манере разговора, именам и фамилиям. Иногда она угадывала даже цвета, иногда – не угадывала вообще ничего. Эта игра стала для нее одной из тех, что поддерживали в ней не только жизнь, но и интерес к этой жизни.
Наннали подумала, что Шицу наверняка высокая, стройная и изящная, как настоящая британская леди. А еще у нее должны быть длинные светлые волосы и красивые выразительные глаза. Зеленые или карие, - Наннали не смогла для себя определиться – но наверняка теплого цвета.
Пальцы девочки осторожно сложили уголки бумаги вместе, а потом разгладили лист бумаги – мягким и нежным движением. Ей оставалось только надеяться, что на этот раз сгиб получится ровным. От этого зависело, получится ли ровным весь журавлик в целом.
- Ум, - Наннали кивнула. – Однажды я сделаю тысячу прекрасных журавликов, и этот мир станет чуточку лучше.
Девочка даже не запнулась, рассказывая это своей новой знакомой. Наннали ни на секунду не сомневалась ни в волшебной силе журавликов, ни в самой возможности сделать мир светлее и добрее.
- Я бы очень этого хотела, - добавила она. – Не может быть, чтобы наши желания не имели силы.
Наннали еще раз согнула лист – но в самый последний момент рука ее соскользнула, и сгиб снова получился кривой. Не заметив этого, девочка продолжила делать журавлика.
- А у вас есть что-то, чего бы вы очень хотели, Шицу-сан?
Имя ведьмы - шелест змеиной кожи, шипение масла на сковородке, звук, с которым горят волосы. Нежная свирель - имя ведьмы устами невинного ребенка. Дочь и сестра уже отравлена, змея уже заползла в дом и теперь прячется за шторами, только выжидая удобного момента - рано или поздно она бросится на избранную жертву и не оставит от нее ни кусочка, ни воспоминания. Не оставит - от них обоих. Потому что клеймо необратимости, невозможности повернуть вспять и переиграть все, все, что пошло не так - на лице этой девочки, в жилах которой тоже течет проклинаемая и восхваляемая ведьмой кровь. Как бы ни было трудно поверить в это сейчас, в полумраке уютной комнаты, в раковине из заботы и мятой бумаги.
Шицу никогда не понимала Марианну. Но она понимала ее чуть больше, чем других, и в этом была ее любовь. Идти к своему желанию, необратимо меняя судьбы своих детей - этот путь знаком ведьме.
- Есть, - эхом откликнулась она, и вдруг накрыла ладонью пальцы Наннали, останавливая их движение по складкам бумаги. - Я поправлю, - предупредила Шицу, выравнивая сгиб и возвращая журавлика у руки девочки. Наблюдая за действиями Наннали, она успела вовремя заметить ошибку, которая могла бы отправить очередную птичку в мусор. Но теперь все должно пойти как надо. У девочки определенно получалось все лучше и лучше. Интересно, кто научил ее этому? Лелуш? Мальчик тоже верит в волшебство бумажных журавликов?
- С желаниями нужно быть осторожным, Наннали. Если тебе станет хорошо, кому-то другому станет плохо. Это цена их силы.
Бумага у руках ведьмы осталась едва тронутой неуверенными движениями.
- Спасибо, - улыбнулась Наннали своей новой знакомой. Ее прикосновение было свежим, как ветер - и таким же мимолетным. Получив обратно в руки бумагу, девочка еще раз провела пальцем по сгибам: да, вот он, неправильный, который помогла поправить Шицу. Наннали согнула еще раз и еще, а потом последним махом согнула крылья и расправила журавлика. Довольная собой, Наннали обернулась к гостье, протягивая ей долгожданную ровную птичку.
- Я счастлива. Со мной брат и Сайоко, и ребята из студ.совета... Мне больше ничего не надо.
Наннали говорила правду. Она давно смирилась с тем, что никогда не будет видеть и никогда не сможет ходить. Смирилась, что она навсегда стала обузой для брата. Она ничего не ждала от окружающих и ловила их внимание с тем же счастьем, как в детстве ловила снежинки или лучики солнца. Она была счастлива, когда Лелуш приходил на ужин и целовал ее в лобик перед сном. Она была рада, когда Шарли приходила к ней, чтобы просто посидеть рядом и сделать домашнее задание. Она была довольна, слушая стук клавиш компьютера Нины или веселую болтовню Милли о делах в школе.
Счастье это, рожденное из глубочайшей печали, стороннему человеку могло показаться диким и надуманным.
Для Наннали оно было всем, ради чего стоило жить.
- Я молюсь, чтобы мир стал лучше. Чтобы кончилась война, и все смогли жить в мире и согласии, - прошептала Наннали тихо-тихо свое заветное желание, которое зародилось в ее сердце в тот самый миг, когда она узнала про смерть Кловиса. Он был хорошим человеком, любящим и ласковым братом - именно таким его помнила Наннали... Если бы не война, он был бы жив. Наннали выплакала все глаза, но и сейчас, по прошествии нескольких дней, сердце девочки скорбело по нему не меньше.
Счастлива? Шицу подняла взгляд на девочку, ожидая увидеть ее сияющие, наполненные чистыми слезами глаза. Но девочка была слепа, и у нее был только голос - еще по-детски высокий, но тихий, ласковый и теплый, наполненный глубокими переливами грусти и умиротворенной покорности. Ее голос звенел счастьем и благодарностью, как могли бы сиять ее глаза. Что можно сделать для такого юного, но уже поломанного и отравленного предательством человека, чтобы его голос был полон такой любви?
Сложенный Наннали журавлик дрогнул в ладонях Шицу. Такой силы она не знала, и горечь этого, и страх перед ней наполнили ведьму. Что можно сотворить, обладая такой мощью? На что окажется способна сила, которая помогает жить, а не умереть?
Возможно, желание этой девочки - единственное, достойное быть исполненным. Но ей не нужна Сила Короля, а значит, ее любви не хватит на ту, которую жажда этой любви обрекла на бессмертие. В мире, где все будут счастливы, для Шицу не найдется места, и ее снова выкинет за край - туда, где обитают серые тени прошлого и пустых обещаний.
Ведьма мягко выпустила журавлика из ладоней на стол - тот качнулся и замер, нацелив острые крылышки точно на дверь и на акварель за их спинами. Красивый, хороший журавлик. Достойный той тысячи, что перевернет мир по велению сестры Лелуша. Первый из этой тысячи, и Шицу помогала его сложить. Эта мысль вызвала у ведьмы улыбку.
- У меня все равно ничего не получается, поэтому я буду помогать тебе, хорошо? - девушка отодвинула свой изувеченный резкими гранями комок бумаги и придвинулась ближе к Наннали. - Так дело пойдет быстрее, и в конце концов мир действительно станет чуточку лучше.
Наннали внимательно вслушивалась в голос собеседницы: и к своему удивлению, она не почувствовала в нем ни сарказма, ни сомнения. От этой мысли на душе у девочки потеплело - значит, она не зря верит. Не зря старается. Если есть люди, которые хотят того же самого, верят в нее и в начатое дело, то не может быть, чтобы ее желание не исполнилось.
Пусть даже делать журавликов по-детски глупо, а верить, что они могут изменить в мир - наивно и нелепо.
Наннали кивнула в ответ на предложение Шицу. Так действительно пойдет быстрее.
- Моя мама часто говорила мне, что я не должна сдаваться. И что рано или поздно все получится, если сильно захотеть и постараться, - Наннали взялась за новый листок. - И что когда тебе предлагает помощь искренний человек, нужно соглашаться.
Девочка улыбалась, вспоминая маму и ощущая рядом с собой добрую и нежную Шицу. Наннали всегда знала - хороший рядом человек или плохой, лжет или говорит правду. Это приходило к ней вместе с прикосновением и было сродни интуиции. Она просто знала, именно знала, что Шицу хорошая.
Интересно все-таки, какая она?..
Марианна. Да, Марианна могла быть такой. Она умела посеять крохи слов и обещаний, которые спустя годы давали поистине золотые плоды. Она клином врезалась в чужой ей мир, и Императрицу обожали, ею восхищались, за ней шли - на жизнь и на смерть. Она была справедливой правительницей, преданной женой и нежной матерью. Шицу почти видит малышку Наннали в ее объятиях, почти слышит добрые слова, нашептанные по секрету. Страшные тайны человечества, сказками рассказанные засыпающей дочери - о желаниях, о могуществе веры, о драгоценности искренности и хрупкости доверия. Не из этих ли семян выросла та чистая любовь, что заворожила даже бессмертную ведьму?
Но Марианна могла быть и другой - тоже. Расчетливая и хитрая, гордая, талантливая, непоколебимая в своем праве - пленительный дикий огонь, созидающий и уничтожающий плавным взмахом холеной руки. Она знала, чего хочет, знала, как это получить, знала, какую цену придется платить - и не сомневалась, никогда. Рядом с ней найтмер казался игрушкой, а человеческие судьбы - податливой глиной. Марианна, венец величия женского и человеческого, склонила голову перед одним только Императором - и тем поставила его самого на колени.
Марианна неизменно играла свою партию и с ведьмой, даже теперь, когда для притворства не осталось места. И ведьма знала ее, любила ее - такой, до сих пор связанная подобием контракта с душой Императрицы.
Но чистая вера юной девочки в далекие слова горячо любимой матери создавала новую Марианну, такую же нежную и гордую, и все же - другую. Улыбаясь воспоминаниям, Наннали творит свою реальность, не отрицая боль и страх уже существующей, но приглашая в нее доверие, честность и доброту.
Шицу не хочет спрашивать Наннали о ее матери - вместо этого она спрашивает о брате:
- Лелуш тоже так думает?
//Совместно с Наннали
- Лелуш? Я думаю, да. Он упорный, если ему что-то интересно, - Наннали улыбнулась, складывая бумагу и водя пальцем по сгибу. - И он очень упрямый.
- Это хорошо, - рассеянно ответила ведьма, тут же провалившаяся в ворох мыслей, ожиданий и предчувствий нового контракта.
- Он вам нравится, Шицу-сан? - робко подала голос Нана после непродолжительной паузы. Словно сама испугавшись своего вопроса, она замерла и даже оставила в покое лист бумаги.
Ведьма быстро подняла глаза на Наннали - новая интонация и вдруг прервавшийся шорох бумаги, уже успевший стать фоном для их разговора, выдернули ее обратно в эту комнату, в эту реальность.
- Думаю, да, - медленно ответила она, смакуя свои предвкушения. - Лелуш может не нравиться?
Нанали тихонько хихикнула, возвращаясь к будущему журавлику.
- Кажется, он нравится всем девочкам в школе, - честно признала она. Наннали часто слышала разговоры других девочек-одноклассниц о Лелуше, а многие пытались выведать у нее его секреты, когда узнавали, что она его младшая сестра. Это всегда было довольно весело, хотя Наннали так ни разу ничего путного им и не рассказала.
- Только вы другая. Не такая, как эти девочки.
- Думаю, ты ошибаешься, - улыбнулась ведьма, внимательно следя за движениями пальцев девочки по бумаге и отмечая верность линий. Лелуш - любимчик девушек? Забавно.
- Уверена, что нет, - возразила Наннали. - Они ведут себя как маленькие: вздыхают и плачут. И странно стонут, если он приходит забрать меня из класса, - Нана не выдержала и прыснула в кулак. - А Лелуш делает вид, что ничего не замечает.
- Ему не нравятся девушки? - поддела ведьма.
Наннали погруснела и перестала улыбаться, всерьез воспринимая вопрос гостьи.
- Он отказывает себе во всем, чтобы не оставлять меня одну...
- Он очень любит тебя, - это был скорее вопрос, но Шицу не смогла голосом вложить в него нужную интонацию. Ей вспомнилось отчаяние Лелуша, как он просил ее не умирать, тогда, только освободив из капсулы, и его жадность до силы, и жестокость его первого убийства. Человек, о котором рассказывает Наннали, и человек, получивший от ведьмы гиасс - как причудливо они сплелись, превратившись в Лелуша Британского, что никто еще не заметил этого?
- Я рада, - улыбнулась Наннали, завершая второго журавлика. - Вы очень хорошая. Лелушу повезло с девушкой.
Отредактировано C.C. (2013-08-22 01:26:19)
//Совместно с Наннали и Лелушем
Дверь в комнату открылась, движимая фотоэлементами - так намного удобнее чем открывать каждый раз перед креслом-каталкой.
- Nan, i'm home.
- С возвращением, Лелуш, - ведьма подняла взгляд от бумаг в руках Наннали.
- С возвращением, - повторила за ней Наннали, радостно улыбаясь.
- Ты задержался. Все в порядке? - так, словно они видятся каждый день, спросила Шицу.
- Шицу-сан переживала за тебя, и я предложила ей подождать тебя здесь. Она помогла мне сделать журавлика, - Наннали протянула одного в сторону брата.
- Шицу?
- Все шутишь? - снова подала голов ведьма. - Наннали, у твоего брата просто удивительное чувство юмора. Так все в порядке?
Взгляд, упёртый в персону в смирительном комбинезоне, наконец заметил и что-то другое. Лелуш подошел к столу и забрал журавлика из руки сестры:
- No-o.. Shi-tsu, i'm right on time...
- Замечательно, - перебила ведьма. - Что у нас на ужин?
При словах о ужине в глазах Лелуша пояснилась. Неожиданно сильно схватив гостью за плечо, он потянул её из комнаты.
- Well, let's see what i can find in kitchen...
- Of course, - с довольной улыбкой кивнула Наннали.
Шицу не успела даже пискнуть, как ее уже вытащили в коридор. - Так ты обращаешься с девушками? - недовольно спросила она, оказавшись лицом к лицу с Лелушем.
- I'm gentelmen, of course i treat guest to dinner, - ответил Лелуш, таща зеленоволосую на кухню.
- Я не против, только отпусти меня, - Шицу дернулась из захвата.
Лулш практически втолкнул гостью в кухню и зашёл следом. Впрочем, он действительно направился к холодильнику.
- I have lot of questions, but.. how you get here looking like THAT?
- Что тебе не нравится? - спросила ведьма, принимаясь один за одним открывать шкафчики.
Тем временем Лелуш достал из холодильника салями, сыр, зелень и перешёл к столу.
- Oka-ay. Obvious question. I'm pretty freaking' sure you were dead.
- Не стоит того. Как видишь - все в порядке, - Шицу бросила найденную было коробку с крекерами обрато на полку и заглянула через плечо Лелуша. - Люблю салями, - заявила она, подцепив кружочек колбасы из-под ножа и отправив его в рот.
Лулуш покосился на хамку, нарезая хлеб.
- Let's try it again. Who are you?
- Ты же слышал - Шицу. Ведьма, как ты верно подметил при нашей первой встрече.
- Do you have any useful answers besides "yes, i like it with mustard"?
- Да, горчица - это неплохо, - подумав, вслух решила ведьма. Она указала пальцем на свой левый глаз:
- Нравится?
- Besides saving my life? Yes, it will speed up my plans.
- Планы? - ведьма изогнула бровь.
- To destroy Britannia. I thoght it would be a little longer before i could make my move.
Он утверждает, что намерен уничтожить Британию. Империю, воплощение величия и мощи, собственную колыбель. Он смотрит так, словно решил это давно и твердо, и ничто не смоет свернуть его с избранного пути.
Волна чужой гордости за чужого ребенка на мгновение поднимается в груди Шицу. Он хорош, этот мальчик. Он действительно хорош.
Но ведьма не доверяет мальчику перед собой. Ведьма не доверяет даже уже связавшему их контракту. Недоверие, непостоянство, сети лжи и предательства, неоправданные надежды и сухая пыль одиночества - вечные спутники ведьмы.
Они неотступно следуют за ней из века в век, любимые, но надоевшие игрушки, заклятые враги, с которыми уже не видишь смысла воевать. В мире ведьмы нет места пониманию, привязанностям и искренности. Иногда они проходят совсем рядом или приглашают вместе сложить журавликов во имя добра для всего мира, но Шицу неспособна по-настоящему прикоснуться, завладеть частичкой этого тепла. Она не создана для этого. Ее удел - иной, и ведьма смирилась в этим.
Она уважает только силу. Она ищет только - сильных.
Мальчик перед ней, юный, гордый, вызывающе-нахальный, - она нашла. Сила Короля его по праву, он заслужил ее своей ненавистью, отчаянным желанием жить, чтобы делать, холодной готовностью идти до конца и немного дальше. Эта сила уже была в нем - ведьма только вспорола тугой нарыв, освободив ее и получив еще один шанс избавиться от собственного бремени.
Она смотрит на Лелуша, склонившегося над кухонным столом, непроницаемыми золотыми глазами, как смотрела уже на сотню других - сильных и гордых. Согнувшихся под тяжестью собственной мощи, раздробленных в пасти Силы Короля, не справившихся. Смотрит с осторожностью, любопытством, жаждой и жадностью. С глубоко-глубоко спрятанной надеждой - если она нашла, если он действительно - такой, быть может, он окажется - последним...?
Лелуш - не первый. Ведьма уже оценила его по достоинству, но он - не единственный, кто мог подарить ей смерть. Лелуш, быть может, еще одно разочарование, еще одна незаживающая рана, которую скоро засыплет песком времени. Ведьма знает цену собственного контракта, пусть и не готова ее платить. Ведьма хочет посмотреть до самого конца.
- Конечно, - шепчет Шицу, легко улыбаясь. Она осталась довольна.
Отщипнув немного от листа салата, ведьма быстро придвинула к себе почти готовый сэндвич. - Выглядит очень аппетитно. Надеюсь, ты не забыл про Наннали? Я хочу поужинать втроем.
Эпизод завершен
Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn I. Awakening » 12.08.17. Что за прелесть эти сказки
