Дверь совершенно обычного и ничем не примечательного, за исключением своей общей запущенности, частного дома открыл мальчишка. Низенький, сутулый, с бегающими глазками паренёк наскоро осмотрел незнакомку:

- Вы… вы… вы к профессору, верно? – его писклявый голосок резал ухо, а затаившаяся тревога, что скрывалась глубоко в глазах мальчугана, выдавала законченного невротика и труса. Казалось – этот парнишка прошёл все круги ада, пожил в чертогах у Сатаны, а уж после был сослан сюда – в дом на Ложечной улице, чтобы пройти новые испытания.

- Алекс! Алекс! К тебе тут…, - начал было разрывать шуршащую тишину дома мальчуган, как тут же в дверном проёме появилась тощая фигура в лабораторном халате. Разменявший уже шестой десяток лет мужчина всё ещё не был достаточно потрёпан, чтобы назвать его «дедусей», и это несмотря на красные от недосыпания глаза, ярчайшие синяки под ними и струйку слюны, стекающую с подбородка.

- Да кого там чёрт нёс в такую рань? – учёному было совершенно всё равно на то, что солнце уже давно село за горизонт и ночь взяла бразды правления жизнью. Пошатываясь и пиная горы бутылок, что хламились у него под ногами, звезда сети, бурча маты через каждый шаг, приближался к Фионе.

- Ты какого лешего без вызова тут, девочка? Ещё и усталая такая… Забыла тут чего? Трусы? Штуку эту…, - тут многоуважаемый позволил себе короткую паузу для оглушительной отрыжки, - Ну, которой вы дойки прикрываете.

- Мне кажется, что она не из этих женщин, Алекс, - пискнул паренёк, вымученно глядя на гостью.

- Нет? А так похожа. Помнишь – прошлые тоже в таких плащах ходили. На голое тело! – на старческом лице вырисовывалась хитрая улыбка. Оба представителя сильного пола многозначительно переглянулись.

- У нас тут не прибрано…, - извиняющимся тоном пролепетал паренёк, открывая дверь пошире и отходя в сторону. От этого действия многочисленная пустая тара принялась оглашать дом отнюдь не мелодичным перезвоном.

Минуя обшарпанную прихожую, все трое проследовали прямиком в скромную холостяцкую гостиную. Тусклый свет от торшера очертил ровный круг рядом с диваном, на который профессор и водрузил свои телеса.

- Обращение? Какое такое обращение? – удивлённо выпучив глаза, старик тут же вскакивает со своего ложа и мечет на парнишку злобный взгляд, - Ах ты маленький ублюдок! Опять в сеть выкладывал мои днев… записи?! – случайно попавшаяся под горячую руку бутыль с громким треском бьётся прямо над головой мальчугана. Тот едва успевает увернуться.

- Маленький неблагодарный говнюк! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты…, - подросток спешит ретироваться и закрывается в стенном шкафу, визжа что-то нечленораздельное. Профессор же, бросив скорый взгляд на представительницу Института Морских Вооружений, решает не продолжать воспитательных бесед.

- Из-за этого засранца все соседи теперь считают меня…, - остановившись на полуслове, Роман вновь извлекает из себя утробный звук, - … теперь считают меня конченым придурком! А-а-а, ты про это чудовище, которое они назвали «Крутой Британией»? Или как её? В моих чертежах я назвал эту малышку «Испепелитесь»! А-а-а! Звучит же! – старик потянул свои руки к Фионе и сильно хлопнул её по плечу. Жест явно не вызвал должного отклика.

- Когда-то я преподавал этому Фамиресу основы инженерии, курировал его дипломную… Старый дурак – вырастил змею на своей груди! Марти! Заканчивай там ныть и неси папку 51-b! – ответом на выкрик послужил скрип дверцы, очередной звон пустой тары и суетные шажочки мальчугана. Спустя пару минут и несколько писклявых вопросов по типу: «А это та папка, что в «неудачное дерьмо» или «бесполезная херня»?» Марти появляется в дверном проёме с кипой чертежей, перевязанных шпагатом.

- Да не стой ты там как столб, придурок! Не буду я бить тебя, - профессор делает всем известный и явно однозначный жест: касания ладонью лица и характерные покачивания головой, - Он у меня немного… э-э-э… странный, - Марти, трясясь и осторожничая приближается к Роману и кладёт документы в его открытую пятерню.

- Вот он – «Испепелитесь»! – Фиона могла видеть перед собой множество старых, местами даже потёртых временем чертежей: двигатели, турбины, система охлаждения… Но в глаза тут же бросается общий план судна – оно было совершенно не похоже на «Великую Британию», что была освещена в новостях СБИ. Больше походившее на огромную летающую латку для запекания утки, машина казалась далеко не столь впечатляющей, нежели её современный аналог.

- В те годы мой патент на «Судный день» завернули. Представь себе: появились эти чёртовы человекоподобные роботы, и мой супер-танк-крепость стал вдруг не годен для боя и слишком дорог в производстве! – кулак старика сжался до белых костяшек, - Как думаешь, захотелось мне тогда выставлять напоказ эту махину? То-то же.

Старое, потрепанное временем и котами кресло было занято юным Мартином. Детёныш бросал краткие и опасливые взгляды то на сидевшего сбоку деда, то на гостью халупы. Порой он кусал губы, мял пальцы, нервно оглядывался, но по большей части сидел смирно и молчал.

- Это танк, милочка, - устало бросил Роман, прикладывая ладонь ко лбу. Казалось – старые воспоминания пробудились в нём вместе с неприятными чувствами и головной болью.

- Отличный был танк, мисс. Большой такой, красивый, - решил поддержать деда паренёк, - У него целых три дула было… Зенитки на башне. И быстрый-то какой был!

На мгновение в комнате повисла мёртвая тишина, прерываемая лишь мерным тиканьем настенных часов. Марти нервно захихикал, сложил руки на животе и принялся крутить большими пальцами.

- Говно был, а не танк! – совершенно внезапно и гневно выкрикнул Александров, ударяя кулаком по столу и сминая кипу рабочих бумаг, - Дерь-мо! – учёный покраснел как рак, на лбу его вздулись вены. Но учёный остывал также быстро как и зажигался.

- Был бы хороший – не развернули бы проект на тестах, - Роман Григорьевич достал из нагрудного кармана портсигар и достал оттуда самокрутку, - Та же чушь и с этой летучей посудиной. Даже если мальчишка и довёл её до ума, то это совершенно не значит, что точно такой же «Глазго» с крыльями не вскроет её как консервную банку, - табачный дым, разведённый пламенем спички, красил сизым и без того землистое лицо старика.

- Алекс хотел сказать, что…, - пискнул было Мартин, но старик резко прервал его.

- Я ГОВОРЮ, что эта хрень, которую они зовут «Великой Британией» не просто нуждалась в огромной доработке и тестах, но принципиально не должна была быть той формы, в которой её можно увидеть сейчас! Нагрузка на крыло при полёте идёт столь громадная, что для поддержания его целостности необходимо было выполнить его из…, - в течении четырёх с половиной минут «Док» топил Фиону в терминологии и желчи. Казалось, он был не столь обеспокоен фактом воровства своей идеи, сколь безалаберной её реализации, пророчил скорое падение «Великой Британии», а также позволил себе пару неприличных бранных слов в сторону молодого поколения.

- Короче говоря, Императору вашему – задница, - однозначно и красочно закончил Роман, хлопая себя по коленям и резко вставая с дивана. Он шаркал тапочками в сторону холодильника – промочить горло.

- Если вы погасите мою ипотеку и позволите дать отеческий пинок под задницу этому малолетнему выскочке – я берусь! – заплетающимся от неожиданно свалившегося на него счастья языком возвестил во всеуслышание многократно признанный своими же собственными головными тараканами учёный. Покачиваясь, он встал и поднял бутыль высоко в потолок, поглядел сквозь неё на едва живую лампу накаливания и сделал глоток.

Марти же тем временем, найдя возможность улизнуть от «Алекса» куда подальше, направил свои кроссовки к входной двери:
- В-в-вас тут просили чемодан передать, - не совсем верно озвучил он просьбу Фионы, переминаясь в процессе с ноги на ногу. По-детски наивные глазёнки рассматривали незнакомца с опаской и интересом. Где-то глубоко в сознании, замутнённом гормонами и вечным стрессом, родилась мысль: «А ведь и я мог бы служить Родине».

Тем временем Роман, собравшись с мыслями и напустив на себя деловитый вид, принялся уточнять условия у мисс О`Нейл. Но даже несмотря на свою показную серьёзность, в душе он пел и плясал, разбрасывал бутыли пинками и кружил пришелицу в танце.

Беседу прервало негромкое жужжание – крошка-робот, выехавший со стороны кухни, принёс в своих механических манипуляторах несколько пилюль, которые слегка ошалелый Александров незамедлительно выпил.

- Эта штука мне уже в который раз, - учёный прервался на глоток воды, - Жизнь спасает, - отеческая рука легла на пластиковый корпус детища и погладила этот ящичек на гусеничной ходовой.

- Я вообще – гений чёртов, - кашлянув, самодовольно замечает доктор наук, - Чёртов неудачливый… хотя подожди! Ты же рядом, детка! Удачливый гений! – и тут седовласый расхохотался, подхватил гостью под локоть и реализовал с таким трудом сдерживаемые желания: пустился в пляс!

Приглядевшись к новоприбывшему, Роман аккуратно поставил барышню на место и попытался разгладить помятый рабочий халат. В таких потёмках разглядеть белокурого юношу было непросто, но звучная присказка «Британский» тут же рисовала вокруг него ореол власти, благородности и, пожалуй, самодурства. Все знали, что дети Чарльза – самодуры.

- О божечки! – за Романа сейчас визжал как девчонка парнишка-ассистент, что картинно прижал два кулачка к ключицам и широкими глазами таращился на «солдата», - Это ВЫ?! – казалось, его юное сердечко не выдержит ауры венценосной особы – разорвётся на кусочки!

Тем временем сам Александров пытался вспомнить: какой именно из сотен детей Императора пред ним красуется локонами и изумрудными глазками. Не тот ли, что пяток лет назад открыл свою собственную галерею? Хотя нет – того пристрелили где-то на Востоке. Тогда, может, тот, что недавно впал в немилость и теперь был вынужден прибегнуть к чудо-гению величайшего учёного на всём белом свете?

- Марти, заткнись, - резко оборвал он истерику юнца, который уже принялся нахваливать замечательный выбор невесты принцем (а Марти посчитал бы отличным любую из барышень, что допускались в круг общения Ренли), - И поди сюда. Мне нужны будут лишние руки – в доме царская особа, а у нас чая на столе нет.

Стоило им только отойти на кухоньку, как Александров тут же накинулся на паренька с вопросами: «Что это за хрен?» и «Чего ему нужно от нас?». И если ответ на первый Марти дал весьма подробно и не без фанатизма, то вот второй превратился в загадку. В конце концов, оба вернулись в комнату с каменными лицами. В руках Марти был старенький алюминиевый поднос с четырьмя чашечками, одна из которых имела скол, и небольшим заварочным чайником, из которого торчало, по крайней мере, шесть ниточек от чайных пакетиков. Сразу было видно: чай в этом доме – поистине редкий, недооценённый напиток.

- Так это… э-э-э, вашество, вы какими судьбами? – бухнувшись на диван, деловито поинтересовался учёный. Тем временем где-то на периферии зрения собравшиеся могли увидеть робота-мальца, что принялся неспешно выносить многочисленные пустые бутыли из дома.

Роман Евгениевич заварил чифри – именно так в российской империи заключённые называли чайный напиток, от глотка которого человеку становилось, мягко говоря, «неважно». Но учёный отмечал для себя момент триумфа, и подобные мелочи были сущей песчинкой в пустыне протекающих событий.

- Марти, внучок, ты это… прости деда. Выкладывай в свои эти сети теперь всё, что захочешь, - лучезарные глаза старика сияли ярче очей юного отрока, что с опаской и недоумением взирал на своего предка, - Знаешь что? Твой канал сейчас спас мою морщинистую задницу от цирроза печени! От петли! Заешь что? Вот давай прямо сейчас бери эту чёртову камеру и записывай своего старика! Вот так! – ошалевший Марти, поглядывая то на сиятельного принца, то на очаровательную Фиону, то на ополоумевшего деда даже и не знал, стоит ли сейчас послушаться, или же это очередной приступ сарказма, после которого мальчиша ждёт жестокая кара судьбы. В конце концов, он вытащил из кармана телефон и включил запись…

- Выкуси, Фамирес! Выкусите все, кто не верил в старика Александрова! Яа-а-а-а-ху-у-у! Зажигай, Марти! – позднее юный ассистент наложит на видео с невероятно ловкими для преклонного возраста учёного а-рен-би движениями крайне модный трек Эм Си Выхухоль:  «Чёрный Ганнибал». Но пока все собравшиеся могли видеть как именитый академик, профессор в сфере робототехники и прикладной механики отплясывает в своей захламлённой гостиной вокруг смирно сидящего принца Ренли и его спутницы, то и дело выдавая в кадр неприличный жест, адресованный лично «похитителю идей».

Спустя пяток минут «забойного угара» дедуля выдохся и, обливаясь ручьями пота, хлюпнулся на пустующее диванное место.

- Короче говоря, я в деле, Вашество! Лучших мозгов вы всё равно не найдёте ни в Британии, ни в России! – уверенный в своих силах и давший ход жившему в нём юношескому задору, седогривый был тем самым карикатурным «безумным учёным», о котором мог мечтать любой злой гений и владелец крупной корпорации.