Тишина. Нет, совсем не звенящая, ужасающая своей пустотой, а натуральная, природная, прерываемая тут и там самыми разными звуками: то журчанием Нила, несущего свои воды на север; то криками птиц, занятых своими птичьими делами; то шелестом камыша, качающегося от тёплого ветерка. По небу плыли редкие облака, и одно из них как раз сейчас скрывало торжественный путь солнечной колесницы, которой ещё только через несколько часов суждено добраться до зенита, прежде чем начать очередной спуск за горизонт.

На берегу великой реки, под сенью деревьев, вкушая дары этой идилии, сидел молодой паренёк, лет 17 от роду. Беловолосый, худой, но всё же довольно крепкий своим станом, он вполне мог называться красавчиком, чему немало способствовали пара золотистых серёг, покачивающихся на аккуратных, небольших ушах, и довольно роскошный воротник в три полосы, украшающий шею. Вместе с новеньким белоснежным шендитом, молодой человек скорее походил на отдыхающего принца, нежели на раба, коим он являлся на самом деле. По одну от него сторону стояла корзина, на треть заполненная выловленной рыбкой, а по другую - оставленная на время в покое удочка. В нескольких метрах от его ног прозрачные воды Нила омывали золотистый песок. Взгляд юноши стремился в даль - не ту, правда, что была видна на горизонте, а ту, что скрывается обычно от нашего зрения за завесой времени.

Одинокого рыбака звали Интеф. Некоторое время назад он был выкуплен у бывшего хозяина вавилонской богачкой, и с тех пор жил, как говорится, припеваючи. Пока его знакомые ишачили на плантациях, он ходил на базар и таскал домой еду, купленную на неиссякаемые деньги новой хозяйки. Пока иные рабы работали в поте лица в необъятных хоромах фиванских жрецов, юноша прибирался в небольшом доме и следил за хозяйством своей обладательницы. Пока его родные жевали чечевицу, он мог наслаждаться такими разносолами, что, казалось, даже жрецы в храме Великого Ра могли бы ему позавидовать.

Мимма - так звали его благодеятельницу. Бледная даже после нескольких лет жизни в Египте, удивительно красивая для иностранки, умная, она хотела от жизни совсем немного. Никаких политических амбиций, хотя она могла бы выкупить махом целый город с потрохами. Никакого желания стать торговкой, хотя её знаний о людях хватало, чтобы обвести вокруг пальца даже самых хитрых купцов. Для Интефа это всё значило одно - его жизнь была хороша. Сыта, спокойна, в меру скучна. Ну и что уж там таить - находиться под началом милой девушки тоже вполне себе приятно.

На месте юноши роптать и сетовать на что-либо было бы кощунством. Грехом вселенского масштаба, за совершение которого боги немедленно сошли бы на землю, чтобы преподать обнаглевшему рабу хороший урок.

Интеф частенько думал об этом, и всегда приходил к одному и тому же выводу: всё верно. Он преславно устроился, и потому должен дорожить подарком судьбы - молчать как рыбка, делать что велено и радоваться всем сердцем свалившемуся на голову счастью.

Однако...[nick]Интеф[/nick][status]Lucky One[/status][icon]https://i.imgur.com/w88B2NR.jpg[/icon][sign] [/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

Покой? Хахаха! Если только внешний. Сидел и ловил рыбу Интеф только потому, что люди - существа очень умелые в искусстве приспособления к любым условиям (что его хозяйка тоже, к слову, доказывала). В первый же раз, когда Мимма поведала ему, что собирается делать, паренёк перепугался до натурального плача, с которым он умолял благодеятельницу одуматься. Он обещал ей сделать что угодно: быть лучшим рабом на свете, питаться одной водой и травой, не смотреть на неё вообще или смотреть круглые сутки на пролёт, величать её богиней, сошедшей в мир смертных...

В общем, хозяйка его всё равно не послушала, дала как следует по лицу, когда он попытался остановить её физически (заодно Интеф узнал, что несмотря на красоту, его милая заморская обладательница была ещё весьма и весьма сильной - может даже побольше, чем он сам), а потом - заколола себя.
И ожила у оплакивающего её кончину слуги на руках, заставив того рухнуть в обморок и сделать при этом кое-что, что взрослым мужчинам делать совершенно не положено.

С того дня прошло немало времени, и уж тем более Мимма не раз снова нарушала все возможные законы природы, оживая после самых разнообразных смертей. Животный ужас в сердце молодого раба сначала сменился страхом, что это был какой-то счастливый случай (будто можно как-то выжить, лишившись головы, например) и в следующий раз всё не будет так благополучно. Следом за этим юноша стал считать, что подобные выходки прогневают богов, и те так или иначе заставят нахальную святотатчицу умереть окончательно. Затем же, наконец, он худо-бедно согласился с тем, что с госпожой ничего не случится, как бы та не старалась. Вместе с тем в его душе нашлась, наконец, храбрость спросить - как же это так? В чём секрет подобных чудес? Как такое возможно?

"Я бывшая жрица Эрешкигаль. Мы умеем". Вот и весь ответ. Вместо понимания происходящего бедному парню пришлось теперь как-то укладывать в своей голове, что чужие боги существуют каким-то невероятным образом, и наделяют вавилонянок бессмертием. Либо они те же самые, но с другими именами. Либо просто в Египте о них не знают. Либо, либо, либо... Кончилось это теологическое упражнение тем, что раб просто зарёкся думать о подобных вещах, "хитроумно" свалив на всевышних все размышления. "Если это происходит, на то есть воля Ра, Анубиса и остальных. И никаких "но".

Тут бы поставить точку, и сказать что всё стало относительно спокойно, если бы не тот факт, что Мимма всё ещё чувствовала боль. Её "смерти" и "возрождения" были безмерно далеки от тихих, и даже смирившись с тем, что вопреки законам природы госпожа не может погибнуть, Интеф едва ли мог привыкнуть к тому, как это происходит. Крики, спазмы, исступленное верчение на манер недобитой змеи, вой... С одной стороны юноша в такие моменты хотел убежать подальше, заткнуть уши и забыться - он по своей природе был отзывчивым, и смотреть на чужие страдания ему было банально больно, особенно когда он ничегошеньки не мог с ними поделать. С другой же, и оторваться от этого зрелища он не в состоянии. Было ли тому причиной желание быть с хозяйкой рядом, чтобы "помочь" ей человеческим присутствием? Был ли он просто из тех кто не может отвернуться прочь от самых кошмарных вещей? А кто его знает.

Кулаки Интефа тихонько сжались, когда Мимма, наконец, выплыла на берег, во всех смыслах изливая из себя последствия своей "тренировки". Его тело тихонько потряхивало, а выражение лица, хоть и осталось нейтрально-спокойным, приняло напряжённый донельзя вид, словно перед ним находился ряд копий, вот-вот готовых сорваться с места. Подступил очередной ком тошноты. Кривляющаяся по песку госпожа вынуждала его вскочить, подбежать к ней, чтобы помочь... Или попытаться добить.

Да, ему было горько от таких мыслей. Ему совсем не хотелось кусать руку, которая его кормит. Однако же, зачем она всё это творит?! Зачем ей надо себя мучать?! И его заодно! Зачем эти жуткие самоубийственные обряды?! Что и кому она хочет доказать?! Он не понимал! Не мог понять, хоть ты тресни! И это рождало в нём злобу - тихую, тлеющую, но иногда заставляющую взять и представить, как его руки сжимаются на этой нежной шее. Она бы и не отказалась, не так ли? Ей же нравится это с собой дел-

Прикрыв глаза, Интеф встаёт и делает глубокий выдох. Ещё один.
Терпи. Это твоя судьба. Это не касается тебя даже. Тебе даже платят, чтобы ты молчал и помогал. Какое твоё дело? Пусть эта "жрица Эрешкигаль" делает что ей угодно. С ней же ничего в конечном итоге не случится. Зачем тогда ты мучаешься своими мыслями? Успокойся.

- Где моя одежда, Интеф?

- Пожалуйте, госпожа Мимма.

Слегка потряхивающиеся руки раба протягивают снятую с ветки дерева белую ткань, в которую сейчас облачится его хозяйка. В его мыслях снова поднимается хаос, но уже по другому поводу: кажется, будто госпожа только становится красивее с каждой "смертью". Правда ли это? Или какое-то наваждение? Сначала она страшна до безобразия, содрагаясь в муках, а потом - красива словно богиня. Беснующаяся тварь уступает место невозмутимой статуе. Нет, серьёзно - зачем ей это всё? С её деньгами, умом и бессмертием можно сделать что угодно... И вместо жизни в своё удовольствие Мимма выбирает адские муки. Может быть она действительно богиня, которую простым смертным не понять, как бы те не старались?

- Мы закончили на сегодня? - в юношеском голосе звучит надежда на то, что хозяйка даст слабину и решит взять от суицидов "отгул". Ещё больше половины дня впереди, и наученный горьким опытом Интеф знает - за это время можно погибнуть множеством самых разных способов.

Парень ставит корзину чуть поодаль и закрывает крышкой, уступая место у дерева (удобное, ибо корень выступает из земли прямо как сидение) госпоже. Усталость ей не чужда, всё-таки, а ему - вежливость. Не говоря уж о том что по статусу его могут согнать с насиженного места хорошим пинком слегка ещё влажной пятки.

- И как... ваши успехи? - фраза звучит по-дурацки, но эмоции, скрывающиеся за ней, во многом положительны. Ему непонятен смысл хозяйского дела и неприятна суть, но в глубине души раб понимает, что Мимма страдать ерундой просто так не будет - а значит, в его обязанностях помогать и поддерживать её.[nick]Интеф[/nick][status]Lucky One[/status][icon]https://i.imgur.com/w88B2NR.jpg[/icon][sign] [/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

- Это только начало.

- Ну конечно. Как можно было надеяться на что-то иное... - с этой мыслью Интеф почти как дряхлый столетний старец оседает на соседнее деревце, выдыхая так, словно из него в этот момент вся душа выходит. Зачем спрашивать тогда? Не лучше ли этой надежде окончательно исчезнуть и дать место смирению? Опять-таки: Мимма не умрёт. И даже придёт в себя довольно быстро после даже столь жутких мук. Почему он так волнуется о ней?

А ответ хозяйка даёт сама. Холодная скорлупка неземной божественности трескается, стоит ей заговорить о своих "успехах", и под той обнаруживается росточек, ещё не забитый и живой, обычной девушки. Даже, можно сказать, совсем обычной. Очень для Интефа родной и знакомой. Где-то там ютится настоящая, "чистая" Мимма, без странностей, надуманных целей и жизненного опыта. Хочется схватить её за руку, выдернуть из густой смоляной ямы, обнять, защитить, сделать что угодно!..

- Госпожа...

Юноша поднимает на Мимму усталый взгляд. У него за плечами нет сотен лет опыта, и его эмоции собеседница видит как на ладони, словно умеет читать мысли. Он это хорошо понимает, но всё же хочет изложить всё сам.

В который уже раз.

Увещевания. Мольбы. Торг. Споры. Всё это разбилось об рифы непреклонности хозяйки. Она не хочет его слушать. Кто бы стал слушать платяной шкаф, если бы тот случайно стал давать советы по имиджу? Кто бы стал слушать перо, которое лезет под руку и советует, как именно следует писать? Красавчик-раб от них не отличался ничем, кроме внешнего вида - и потому его точно так же не слушали. Это он тоже хорошо понимал, как же иначе? Но что тогда? Стоять в сторонке и молчать?..

- Я... Я хочу спросить... Нет. Сказать. - ладони юноши сплетаются друг с другом. Скорее всего, результат будет таким же как обычно... Но он не может не попробовать.

- Зачем вы всё это делаете?.. Зачем вам страдать, когда вы можете жить как царица?.. У вас есть деньги, чтобы подкупить всех фиванских жрецов. У вас есть ум, чтобы обвести вокруг пальца даже умнейших советников фараона. У вас есть красота, чтобы очаровать правителя любого соседнего края!..

Видя, что Мимма уже готова что-то сказать, Интеф торопливо продолжает.

- И у вас есть бессмертие, с которым вам ничего вообще не может быть страшно!.. Вас не отравить, не заколоть, не утопить!.. Да, вы чувствуете боль, но то через что вы себя пропускаете во много раз хуже всего, что с вами могут сделать недруги! У вас благодаря бессмертию есть всё, чтобы сделать так, что никто никогда вам не сделает больно!

Кулаки Интефа невольно сжались от плохо сдерживаемого раздражения и ярости. Как бы он не пытался обдумать выходки госпожи, у него не получалось понять их смысл. Значит, она неправа, верно?.. Так почему же он торопится? Почему он тараторит, так нагло повышая голос на свою благодетельницу?

Потому что она права. Стоит первым словам слететь с её нежных губ, как юноша немедленно поймёт свою глупость. Опять. У него не будет никаких доводов. Вступать с Миммой в спор для него - гиблейшее дело, потому что она так ловко плетёт слова, что не согласится с ней - всё равно, что утверждать, будто бы вода сухая как песок. И в чём тогда смысл всего этого разговора? Зачем он лезет, если знает, что ему хозяйку не переспорить не то что из-за статуса, а из-за того, что он заведомо стоит на неверной стороне?..[nick]Интеф[/nick][status]Lucky One[/status][icon]https://i.imgur.com/w88B2NR.jpg[/icon][sign] [/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

Элегантный, идеальной формы затылок хозяйки звучно стукается о дерево. Тут бы Интефу пошутить глуповато про то, что звук исходит в основном от головы Миммы, чтобы разрядить обстановку и отвлечь девушку тем, что вынуждает её встать и показать рабу его место (не без смеха про себя)...

Вместо этого он молча слушает её. Он дурак, эка невидаль. Глупость его, правда, заключается не в том, что он совсем не понимает госпожу. На своём уровне он знает, что тренировка чего-либо - это дело полезное, и в конце-концов стоящее затраченных усилий и нервов. То, что он не может понять - это масштаб. Планы и желания Миммы простираются во все стороны настолько, насколько хватает не глаз - времени! Её стремление сродни желанию переродиться в действительную, настоящую богиню, стоящую выше всего того, что в человека заложено ради сохранения его скоротечной жизни.

Для Интефа такие дали мироздания были недоступны.

- Нет... Не посоветую... Но... Но!.. Ни ребёнок, ни солдат, ни больной, ни богач не страдают столько! Никто из них не умирает несколько раз на дню, никто из них не... Не...

В глазах юноши видно отражение самой Миммы несколькими минутами раньше. Изнывающей в агонии, сходящей с ума от боли, орущей, визжащей, не способной управлять телом из-за пересённого. Отражение медленно ярчает, наворачиваясь парой слёз, и тут же исчезает, стекая по щекам Интефа и испаряясь от окружающей жары.

- Я понимаю, вы хотите стать сильнее... Терпеть боль это полезно... Но вы хотите терпеть столько боли, сколько в мире просто нет!

Словно чтобы возвать к своей личной богине, раб встаёт на колени рядом с ней. Зачем - чёрт его знает. Просто так наверное. Разнервничался.

- Просто... Когда я вижу как вы выплываете, я не могу... Мне кажется, что то что вы хотите сделать просто невозможно!..

От взгляда на Мимму в воображении парня пролетает очередная иллюзия. Мысль. Мыслишка. Пугающая и загоняемая всегда прочь, но не уходящаяя насовсем.
Предположим, хозяйка научится ходить по дну Нила. Бросаться камнем со скал. Вешаться даже. А что если... Что если она потребует с него помогать ей умирать? Что если прикажет взять кинжал и раз за разом... Вонзать... В её...

От испуга бедняга мотает головой и сам стукается о что-нибудь потвёрже, чтобы вытряхнуть гадкие изображения из головы. Зачем он вообще о таком думает? Зачем его голова вытворяет такое? Не хватает чтоли одной Миммы с её выкрутасами?

И всё же... В этих иллюзиях есть своя красота, и именно её наличие пугает Интефа больше всего, потому что худо-бедно он осознаёт на своём же опыте - за этой красотой он пойдёт хоть на край света.[nick]Интеф[/nick][status]Lucky One[/status][icon]https://i.imgur.com/w88B2NR.jpg[/icon][sign] [/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]

Отредактировано Kallen Kozuki (2018-05-10 04:39:52)

- А пока я просто напомню.

Эти слова, в ярком контрасте с остальными, слышны Интефу так, будто Мимма говорит их ему прямо в ухо. Нет - сразу в разум. Может быть он посредственность. Может быть он дурак. Но он точно не может не знать, что последует дальше - и тут же отреагировать на это, словно нога, дрыгающаяся в ответ на умелый удар молоточком в кабинете невролога.

- Н-нет, прошу вас! Останов-

Нежная ручка хозяйки сталкивается с деревом, безобразно деформируясь. Кожа сдирается прочь корой, кости разламываются и сходят со своих мест. Омерзительный хруст заполняет воздух, заглушая к чёрту весь мир. Дыхание юноши спирает. Он словно чувствует, будто его руку постигла та же участь. Смотреть на то, как госпожа истязает себя, ему больно. Невыносимо. Невозможно.

И всё же, он смотрит. Значит, тоже не посредственность? Если бы... Ему просто некуда деваться. Мимма распиливает его глазами, не вздрагивая даже бровью, творя над собой насилие - а он, сидящий на коленях перед ней в полной безопасности, белеет и дрожит всем телом. Гипнотический взгляд бессмертной богини крепко держит его в своих путах, заставляя терпеть эту пытку... Нет. Наказание.

Но он - посредственность. Он не может совершить невозможного. Хотя бы по своей воле.

- П-прошу вас... Я-я понимаю! Я помню! Т-только перестаньте!.. Я не прав! Я не прав!!!.. - вот сдаться он может. В одночасье Интеф вышвыривает взятую было в очередной раз роль непутёвого советчика, лезущего под руку. Оставляет свои глупые речи, меркнущие рядом с безграничным опытом госпожи. Превращается в жучка, который только и может, что просить не наступать на него и проявить снисходительность.

- Простите что я донимаю вас этими разговорами!.. Я даже сам не знаю зачем! Только не делайте этого больше! Не страдайте ещё больше из-за моей глупости!..

Мимма может колошматить себя ещё и ещё. Слава Ра, тут рядом нет ничего острого рядом, а то оно бы тоже пошло в дело. И хотя она даже звука не издаёт при этом, Интефа выворачивает наизнанку, потому что именно он - причина этих конкретно самоистязаний. Не стремление госпожи стать неуязвимой морально, а его стремление её от боли уберечь, приведшее, наоборот, к ещё большим мукам.

- Простите меня за мою слабость! Я не говорю всё это со зла! Я желаю чтобы у вас всё получилось! Клянусь!.. - мольбы юноши продолжают течь звонко журчащим ручьём. Сцена теперь уже точно словно из какой-то легенды или мифа - жалкий смертный просит прощения за то, какой он смертный и жалкий. Не вышел другим. Но готов выбросить всё, включая свою "человечность" и "здравый смысл", чтобы угодить. Точнее, готов расстаться с ними - выбрасыванием занимается именно Мимма, несознательно вылепливающая из слуги то, что хочет видеть именно она. Месяц за месяцем, день за днём, час за часом, слово за словом.

Такова природа носителей Кода. Мимма может больше никогда никого не наделить даром Гиасса - но пока она будет жить в обществе смертных, она будет на них влиять. Обречена.[nick]Интеф[/nick][status]Lucky One[/status][icon]https://i.imgur.com/w88B2NR.jpg[/icon][sign] [/sign][fld4] [/fld4][fld1] [/fld1]