...генерал Эрвин Гот курил. В последние дни на том, что осталось от Ближневосточного Фронта, он выбрасывал по три пустые пачки в день, замечая со стороны своих офицеров обеспокоенные взгляды. Ему было уже шестьдесят и здоровье старого генерала было уже не таким крепким, как раньше. И всё-же, он продолжал курить, в тщетной надежде унять дрожь в пальцах. Когда в штаб вошёл генерал-команант фон Хирш, он, как и остальные германцы, отдал воинское приветствие.
- Всем разойтись, - спокойно приказал командующий 306м Корпусом в отсутствии Штерна, -  генерал-командант фон Хирш, присаживайтесь.
Не спрашивая, германец поставил на стол бутылку виски и два стакана. Разговор мужчинам предстоял тяжёлый.
- Я думаю нам лучше поговорить на трезвую голову, - сказал фон Хирш садясь
- Как пожелаете, - безразлично пожав плечами ответил Гот, поправив офицерскую фуражку, над козырьком которой раскинул крылья германский орёл, - генерал Бота не счёл нужным лично говорить со мной?
- Генерал Бота - главнокомандующий Сил Обороны Южной Африки. Учитывая обстоятельства он не может себе позволить ни официального визита в Иран ни исчезнуть на время достаточное для неофициального.
- Ясно, - кивнул немец, - я должен был догадаться, что генерал Бота не испытывает излишнего доверия к германским союзникам после срыва Йеменской Операции.
- Он не лишон известных недостатков, но порокам глупости и доверчивости не подвержен.  Но ввиду того что Южно-Африканская Республика не имеет намерений вносить раскол в Евросоюз и из уважения к вам, генерал, я здесь и готов выслушать вас. Могу вас заверить, генерал Бота услышит все что вы скажете мне.
- Генерал Бота, - вздохнул Гот, - оказался дикой картой, офицеры Штерна не смогли просчитать его отступление. Тем не менее, я не считаю что должен оправдываться перед вами. Германская армия действовала согласно директиве из штаба и планом генерала Штерна, утверждённом германским командованием.
- Мне считать это признанием что германская армия не считает себя связанной союзными обязательствами с Южно Африканской Республикой, а так же вероятно и иными странами членами Евросоюза? Я ознакомлен  с официальной позицией Бундесвера и Германского правительства по данному вопросу. Но если ваше отступление с намеченных по согласованному с нами плану ведения Йеменского контрнаступления было санкционировано вашим вышестоящим начальством, то почему не мы, ни иные ваши союзники не были оповещены об этом?
- Французское командование было предупреждено, - возразил Гот, - во всяком случае, генерал Паради. Но я слышал, она погибла во время удара британской авиации. Значит, приказ о перегруппировки не был передан французским войскам. Не удивительно, что мы не дождались их.
- Боюсь что французская сторона не подтверждает этого. Но даже если и так, то я с полной уверенностью могу констатировать что нам вы такой услуги не оказали. Вы не возражаете если я закурю?
Гот молча кивнул, обдумывая слова фон Хирша.
- Да, вам не было оказано такого доверия. Операция, которую мы проводили была совершенно секретна. Генерала Боту не сочли достойным участия  вней, но выделили ему важнейшую роль арьергарда. С которой он не справился
А вы не путаете арьергард с бараном на заклание? - Генерал достал из внутреннего кармана серебряный портсигар и раскрыв протянул его Готу, - Васко дэ Гама?
- Благодарю, - гот покачал головой и закурил собственную сигарету, - да, вас действительно оставили умирать на пути у британцев. Рассчитывали, что вы продержитесь дольше. Но у генерала Боты не хватило чести сражаться за свою Родину до конца, верно?
- За свою мы бились до конца. Но не за ваши неизвестные и учитывая обстоятельства весьма сомнительные цели, - фон Хирш щелкнул гильотинкой по концу белой позолоченной сигары, - Вы можете утверждать что сделали нечто крайне важное, возможно великое. Я даже готов поверить, что вы сами действительно верите в это. Но нужно ли мне объяснять вам, как это смотрелось со стороны? Или тем более из Саны.
- Я не стану говорить о величии, - усмехнулся старый генерал, - мы оба знаем, что это не так. Так что будьте добры, расскажите...
- У нас был план, в разработке и принятии которого и вы и Штерн участвовали. Более того мы взяли на себя основной груз этого наступления. Неделю мы держали Сану и еще через неделю Корнелию бы выставили из Южной Аравии. А затем мы узнали что наши союзники предали нас без всякой видимой причины.- Фон Хирш глубоко затянулся. - А теперь вы мне в лицо говорите что мы южноафриканцы для вас говоря языком недипломатичным всего лишь расходное быдло, годное лишь на убой.
- Я не участвовал в разработке плана, - заметил генерал Гот, - но я принял его не задумываясь. Штерн оказался здесь за свои речи в штабе Дальневосточной Армии. Тогда, ему приказали нанести удар по союзникам, в случае нарушения перемирия с Китаем. Штерн отказался. И вот он здесь... И он одержим победой в этой войне. Что-ж, ради победы приходится идти на жертвы, верно?
- Жертва хороший термин. Но только идиот будет иметь дело с любителями выписывать чеки, которые оплатить должен другой. вы сами бы согласились вести дела с таким?
- Как видите, согласился, - спокойно ответил немец, - потому, что Штерн, в отличие от генерала Боты понимает, что каждым можно пожертвовать ради Отечества. Им в том числе. Вы должны были погибнуть по плану Штерна, это действительно так. Но если вы ждёте извинений, вы обратились к неверному человеку. Мы ведём войну, которую уже проиграли. Если кто-то и может сотворить невозможное, то это Штерн. А с одной лишь дивизией он ничего не изменит.
- В таком случае, третью по численности армию Евросоюза он потерял навсегда. вы этого добивались?
- Он бы не получил её, - парировал Гот, - Штерн уверен в том что Бота никогда бы его не поддержал. Амбиции, собственный опыт... Он бы наверняка порывался вносить собственные изменения в план, или вообще взять командование на себя. Этого мы допустить не могли.
- Интересно получается. Тут недавно поднимался вопрос о плане. Я имел ввиду обсуждение плана операции в Йемене, на котором мы оба присутствовали. Когда вы улыбались нам и жали руки. А еще год назад вы прочли прекрасную речь, о братстве по орудию и союзном долге. Ее транслировали на весь ЕС, с переводами даже. И получается что вы все это время просто мочились нам в уши?
- Вы, как человек неглупый, - заметил Гот, затушив сигарету, - должны были понимать, что эту речь я читал по бумаге, а руки жал тем, кому приказали. Йеменская операция была потенциально успешной. Но я должен был сделать выбор и сделал его. Вы осуждаете меня?
Фон Хирш говорил абсолютно спокойно и без эмоционально.
- Кто не осудит предателя, пусть сам с ним ляжет на плаху.
Генерал Гот невесело улыбнулся.
- Вы здесь только для того, чтобы рассуждать о предательстве?
- Я здесь чтобы услышать от вас нечто новое, что должно изменить наше мнение по случившемуся. Но я пока ничего нового не услышал. Только новые обвинения, которыми мы могли бы обменяться и по каналам официальной связи. Итак, мы перейдем к делу или я могу считать что наша встреча была лишь поводом наведаться в один премиленький индийский ресторанчик, в терминале Домодедово?
- По правде, - вздохнул старый офицер, - я не считаю Боту предателем. На его месте, я бы остался умирать со своими солдатами, но... Он принял решение и взял на себя ответственность. В прочем, наш план от этого не был поставлен под угрозу. Это секретные документы германского командования и я не имею права разглашать их содержание. В прочем, смею заверить. В путче я бы не стал участвовать.
- Даже так. То есть вы просто решили сорвать ключевую операцию в ближневосточной компании, угробить тридцать тысяч отличных южноафриканских солдат, по не понятным причинам. Правда в итоге вместо них полегло столько же французов. И после этого вы хотите...? - Фон Хирш вопросительно простер руку в сторону Гота.
Гот проигнорировал этот жест.
- Выиграть войну. Для Германии и всего Евросоюза.
- Вот скажите мне генерал. Вы правда считаете что нам следовало остаться и умереть в котле под Саной? Будь вы на нашем месте ради чего вы погубили бы своих солдат там?
Гот молча поднялся со своего места, отошёл к окну командного блиндажа. Он закурил новую сигарету.
- Я бы остался и выполнил приказ, - наконец произнёс он, - потому, что так воюет германская армия. Но раз вы не погибли под Саной, значит, ещё сыграете свою роль в этой войне. Но Штерну придётся редактировать план...
Генерал обернулся.
- Нет, я не считаю, что вам всем стоило погибнуть в котле. Евросоюзу нужен каждый солдат, способный сражаться.
- Ну если мне не изменяет память, приказывать нам в Сане мог только президент. А он нам умирать не приказывал.
- Может, поэтому Штерн и мог рассчитывать на вас в этой операции?
- Но не рассчитывал же? Доверяй мы Штерну, Британская ведьма поймала бы нас в котел.
- Что-ж, я задам вам встречный вопрос, герр генерал. Если генерал Бота не доверяет своим союзникам, как союзники могут довериться такому человеку, как он? Я уже говорил, Бота слишком непредсказуем. А сейчас войну может выиграть только холодный расчёт и армия, действующая, как механизм, а не самовольно бросающая позиции.
- Самовольно бросили позиции вы. Мы лишь действовали по обстоятельствам. И время подтвердило что вы не были достойны доверия.
- Тогда, почему я должен доверять вам? Или вы ожидаете, что я предам своего соратника, такого же германского офицера, как я сам?
-  Единожды предавший, уже есьмь предатель. В чем вы нас обвиняете? В том что мы не дали себя обмануть?
- Я не считаю себя предателем, - возразил Гот, - ибо Отечество мы не предавали. Если бы Штерн задумал перейти на сторону противника или бросить вас безо всякой причины, я бы остановил его. Во всяком случае, попытался. Но нет, я здесь и две мои пехотные дивизии присоединились к Штерну.
- Нельзя победить когда не доверяешь тому кто сидит в окопе рядом с тобой. Предать можно не только Отечество. Например союзника, который проливал кровь рядом с тобой. Знаете почему мы достойны доверия в отличии от вас?
- Знаете в чем наша проблема. Под Евросоюзом вы понимаете только Германию и те функции Евросоюза которые отвечают текущим интересам германии. А где здесь наш интерес? Ни одна страна Евросоюза не станет жертвовать собой ради другой, вы же должны это понимать.
- В поражении Британской Империи, разумеется, - задумался над следующими словами африканера, - да, я понимаю. И понимает Штерн, я уверен.
Генерал Гот вернулся за стол, поигрывая пальцами с пачкой сигарет.
- Мне кажется, дело не в Йеменской операции. И даже не в тридцати тысячах хороших солдат, - он прищурился, - вы должны понять о чём я.
- Хотелось бы услышать это от вас. Чтобы исключить возможность недопонимания.
- Ситуация могла бы быть иной, командуй войсками ЮАР не генерал Бота. В прочем, это только лишь мои домыслы...
- Поделитесь раз уж на то пошло. Какие же проблемы у вас с генералом? Вам не зотелось чтобы он повторил свой прошлогодний успех в Алжире. У него то далеко не одна дивизия. Пока вы настоячиво создаете впечатление, что наш милейший Штерн ревнует к ратным заслугам Ганнибала Боты.
- У Штерна достаточно собственных заслуг, - пожал плечами генерал, - но Бота, не будь он столь амбициозен, смог бы стать ценным союзником. Я говорю это только потому, что генерал Штерн выразился так на собрании командования Германии. Он в числе прочего добавил, что генерал Ганнибал Бота совершенно не управляем и наврядли признает авторитет другого, германского офицера.
- Бота старше Штерна на четыре чина, нас с вами на два. Кто в германии из равных ему по чину может с ним сравниться?
На то нам и дарованы чины, чтобы знать кто отдаёт приказ, а кто выполняет. Или вы считаете что у Штерна есть монополия на амбиции?
- Если бы у Штерна были амбиции, я бы приказал арестовать его, прочитав план.
- А что вы считаете амбициями Боты? Верность Родине? Или способность если надо пинками заставить делать то что нужно? И да, я не услышал ответа на первый вопрос.
- В Германии... В германии есть Штерн и его Шестая Дивизия. Есть Мантейфель, слишком энертный, но у него в Седьмой хорошие офицеры, - он задумался над заданным ранее вопросом, - если бы Бота был верен своей родине до конца, он бы остался и отдал за неё свою жизнь. В прочем, я уважаю его выбор. Он предпочёл выжить и сражаться за неё. Это... Достойно.
- Вы всерьез считаете что генерал армии, по вашему фельдмаршал должен быть подчинен германским бригадным генералом или полковникам?  А вот насчет выбора, вы сами понимаете что сказали. Там бы мы умерли не за нашу Родину.
- Именно, поэтому я не осуждаю ни вас ни генерала Боту. Я лишь констатирую факт. Как офицер, я должен приказать арестовать вас до окончания слушаний в Координационном Штабе. Но как мужчина, я повторю своё предложение - виски, герр генерал?
- Чуть позже, - фон Хирш второй раз вежливо отказался от выпивки, - Итак, вы много говорили о неком плане. Я полагаю заглянуть в него я не смогу?
- Увы, генерал Штерн выразился однозначно.
- И как же тогда мы сможем убедиться, что он отвечает интересам Южно африканской Республики?
- Вам придётся поверить, что он отвечает интересам Евросоюза.
- Но знаете в чем беда? Ни вы, ни я не присягали Евросоюзу. мы присягали нашим странам.
- Совершенно верно. Тогда, этот разговор теряет смысл, не так ли?
- А вы как думаете? Главный принцип Евросоюза: Пусть мир гибнет, лишь бы мы остались при своем корыте. Только вот у Британии корыто одно, а у нас сотня.
- Вы грезите о едином Евросоюзе... И кто же станет командующим союзной армии? Правильно, при отсутствии альтернатив, генерал Бота.
- А что вас не устраивает в нем, кроме того что он не немец?
- То, что он патриот. Но не ЕС, а своей Родины. Вы действительно думаете, что он будет действовать во благо других?
- Как и вы, и я, и Штерн и любой другой
- Поэтому мы и за создание единого Евросоюза. С единой армией и правительством. Где ни у кого не останется возможности соскочить и сыграть на свой интерес. С единой армией которую невозможно будет развернуть на благо одной страны. Где у каждого высокопоставленного чиновника и генерала будет по пять ножей у горла, которые не позволят им действовать иначе как в интересах Евросоюза. Только там мы сможем выжить.
- Штерн бы никогда не подчинился. Германия бы никогда не подчинилась, - ответил генерал, покачав головой, - я уже стар и наврядли увижу конец этой войны. Но я хочу умереть, зная, что Германия остаётся сильной. А ЕС уже трещит по швам...
- И как германия выживет без Ес?
- Сначала я позволю себе задать вопрос... Чем диктатура Боты будет отличаться от того же Шнайзеля, или Корнелии?
- Кто говорил о диктатуре?
- Тот же кто и о ножах, приставленных к горлу.
- Разве будучи командующим Сил Обороны Южной Африки он стал диктатором? Не знаю чего хотите вы или Штерн, но Бота хочет защитить свой народ от рабского клейма с номером, даже если это будет нам стоить существенной части суверенитета. Если вы командуете армией, а ваш заместитель русский, начштаба ирландец, корпусами командуют бур, француз и финн, то они и будут держать ножи у вашего горла. Потому что для них интерес вашей родины ничего не значит. Им важен интерес их общей родины - Евросоюза.
- Именно поэтому, я верен Штерну а не Боте.
- Но тогда на кого вы можете рассчитывать? Только честно? кроме немцев. Каким будет ваш Евросоюз? священной Британской империей для немцев?
- Лучше рассчитывать на немцев, чем на тех кто вгонят нож тебе в спину. Вспомните Штерна и Дальний Восток.
- Вы это к чему. Пока это вы вогнали но и в наши спины? Вы хотите изменить Евросоюз. Для начало неплохо. Но как именно?
- Мы хотим выиграть эту войну, - генерал устало потёр виски, - для начала. А изменить мир... Об этом грезит император Британии. Неужели вы думаете, что я или Штерн похожи него?
- Я рассказал вам чего добивается Бота, чего добиваюсь я и многие сочувствующие нам. Далеко не только в одной южной Африке. Время национальных суверенитетов прошло. Настала эра Титанов. Япония тому лучший пример. Я рассказал вам ради чего мы готовы пойти на жертвы. Если и остальные пожертвуют столько же. Можете дать нам альтернативу?
Гот молчал. Его пальцы поигрывали зажигалкой, на которой был выгравирован германский орёл.
- Альтернатива... - наконец произнёс он, - неужели вас интересует мнение человека, которого вы уже заклеймили предателем?
- Вы не производите впечатление конченого человека Скажем прямо. Ради чего вы хотели поговорит с Ботой? Что именно вы хотели ему сказать? Или предложить?
- А Штерн, значит, производит? - усмехнулся старый генерал, - скажем так, я верю в то, что Штерн способен выиграть эту войну. Но я так же понимаю, что ЮАР необходимы для этой победы. Я хотел говорить с генералом Ботой, чтобы узнать... Правдивы ли слухи.
- Какие именно?
- О гибели его сына, - прямо ответил Гот.
Фон Хирш снова достает свой портсигар
- Этот портсигар мне подарил мой крестник восемь лет назад на сороколетие. И эту монограмму он сделал своими руками. А неделю назад я докладывал его отцу, что он погиб. Погиб не от британской пули сражаясь за родину, а от немецкого фугаса. Во имя Германии.
Гот тоже закурил. Мужчины долго молчали.
- Не буду говорить, что я сожалею. Это не вернёт вам крестника, а генералу Боте сына. Но сколько ещё сыновей погибнет во имя этой безумной войны...
- Вопрос в том, насколько она станет безумной. Как вы собираетесь выиграть войну с Британией убивая лучших сыновей Евросоюза и настраивая членов друг против друга?
- Мы должны верить... В то, что Штерн не безумен, - генерал Гот печально улыбнулся - он или гений, или безумец. Я молю Бога, чтобы это было не так.
- Вы правда думаете что мы модем вот так поверить в Штерна? если бы он пришёл к нам до Йемена и предложил нечто стоящее, то как знать. Но сейчас...
- Теперь надежды на мир между Ботой и Штерном нет и быть не может, - мрачно заключил генерал Гот.
- Это все. что вы хотите сказать?
Генерал вопросительно посмотрел на своего собеседника.
- Больше у вас нет предложений? Или какого-нибудь послания для генерала Боты?
- Для генерала Боты, пожалуй нет. Но я бы хотел спросить вас, как вы думаете, чем всё закончится? Я не про слушания в Координационном Штабе. Мы оба знаем, что их результат уже занесён в протоколы.
- Я полагаю ничем хорошим. А в прочем, все зависит от Штерна.
- Что мне передать генералу Штерну?
- Послание от человека за свою жизнь написавшего сотни похоронок. Ганнибал растил своих сыновей отличными солдатами, как бы жестоко это не было. И Манфред был отличным солдатом. И если это необходимо для спасения Евросоюза, он бы с готовностью пошёл на смерть. Передайте генералу Штерну, что если он и его сторонники поддержат наш план переустройства Евросоюза и Германия к нему присоединится, то мы готовы забыть Йемен. Как бы то ни было мы офицеры и у нас есть долг перед родиной. Манфред теперь с Богом, он  поймет. В этом случае в новых Силах Обороны Евросоюза Штерн займет место подобающее его способностям. Это будет явно что-то большее шестой бронетанковой. И  мне, и Ганнибалу придётся его терпеть ради победы. Правда после победы если они оба доживут, Ганнибал скорее всего зароет Штерна живьем в муравейник, с видом на могилу Манфреда
- Я передам, - серьёзно ответил генерал Гот, - но боюсь, что зарывать в  муравейник ему придётся меня. Приказ сапёрным бригадам отдавал я и не вижу смысла скрывать это.
- Мы знаем. Но да будет наказан убийца, а не нож которым он убивал. Катастрофа в Йемене, фугасы на дорога и прочее, это результат плана Штерна.
- Кто вы такие, чтобы судить? Кто вы такие, чтобы обвинять в предательстве лучшего генерала Германии?! - на этот раз Гот, которого ни один из бойцов 306го корпуса не видел выведенным из себя, хлопнул ладонями по столу и выпрямился, грозно нависнув над своим собеседником. Да, таким генерала Гота не видел ещё никто. Он словно помолодел. Лет на тридцать.
- В Германии есть только один человек, способный разбить Британцев и Арденны это показали. Тогда я подчинялся приказам ПОЛКОВНИКА Штерна, сам будучи генералом. И мы победили. Побили британцев, а значит, побьём и сейчас.
- То же самое я могу сказать про Боту. И не я один Вы говорите о том кто взял Ифни с одной ротой. О том кто провел батальон в тыл британцев прямо к штабу ихнего командующего. О том кто вывез из Японии первые найтмары. О том кто выиграл Вторую Битву при Замме.
- Я рад, что вы хорошо знаете историю достижений своего командира, - постепенно остывая сказал генерал, - но это не даёт ему право отдавать приказы германскому офицеру, ни мне ни Конраду. Просто потому, что германский солдат пойдёт на смерть только по приказу германского офицера.
- Тем хуже для Германии.  Вы можете либо повторить судьбу Японии или спасти немцев от нее. Решать вам. Мы не просим жертв, которые сами не можем принести.
- Ваша цена это жизнь генерала Штерна.
- Никто не говорит, что Бота его простит. Но на время войны о вражде можно забыть.
- А во время войны кто знает, что может случиться
- А после войны, - горько произнёс генерал - они вцепятся друг другу в глотки.
- Может хотя бы один из них упокоится до конца. И думаю вы понимаете на кого я расчитываю и знаю что вы со мной не солидарны. А после войны они так или иначе будут должны уйти. как и мы с вами.
- Да, когда война закончится, такие как мы будем не нужны, - старый офицер, повидавший на своём веку не одно предательство, или кровавую битву, посмотрел в глаза фон Хиршу. И во взгляде этом не было тяжести лет, была только сталь. Ледяная решимость - Мы служим разным народам, герр генерал. Мне нечего больше добавить. Мечты Боты о едином ЕС это утопия. Она его и погубит...
- Эта утопия единственный шанс на спасение. Карликам не одолеть титана.
- Генерал Штерн так не считает. И пока я верю в него, буду идти до конца. А если рок встанет на сторону врага, то да будет так. Вознесёмся на крыльях Валькирий. И сверху посмотрим, куда приведут боту его безумные идеи...
- Что же, тогда могу пожелать вам лишь скорейшей встречи с ними. Пока еще не стало слишком поздно для всех, включая и немцев.
- Прощайте, герр генерал, - Гот поднялся и протянул руку, не снимая перчатки.
- Взаимно, герр генерал, -фон Хирш встал и пожал руку Гота. Дойдя до выхода он обернулся - А вы не находите что  Бота и Штерн очень схожи между собой?
- Слишком схожи, - вздохнул генерал.
- А знаете чем они отличаются?
- Предупреждаю, - вздохнул генерал, - за очередное оскорбление в адрес моего командира я прикажу арестовать вас. Немедленно.
- О нет, мне это не нужно. Мне самому интересен ваш вывод. Штерн ест овощи на завтрак, когда Бота пьет как сапожник. Штерн спит по ночам как младенец, когда Бота каждую ночь орет в кошмарах. Штерн скрывает свои  стремления от всех, даже вы не знаете всего, когда Бота не боится говорить о своих перед всеми. А теперь скажите, почему так?
- Почему же, герр генерал?
- А это вы мне скажите, - и с этими словами, фон Хирш вышел.