…Уже почти час как Огги сидел на диване без движения. Он сидел и прокручивал в голове всё, что было с ним за этот час, сам не зная, от чего. Он вспоминал…

  До этого, вернувшись сюда вместе с Тамаки, Сугиямой и Иноуэ, он, еле волоча ноги, добрёл до умывальника в слабо освещённой ванной, где тут же сунул голову под струю холодной воды. Волосы намокли, грязь и копоть на лице стали медленно смываться вниз по раковине. Простояв так с минуту, он выключил воду, и обеими руками медленно провёл по лицу и волосам назад, давая воде сбежать вниз по спине. Посмотрел в отражение. Оттуда на него глянуло бледное, непривычное лицо разбитого и уставшего человека. Да, этот след отпечатался и на его лице тоже… Несколько ребят из их группы тоже сейчас так выглядели, если не хуже…
Медленно вошёл Сугияма, спросил его с порога:
- Огги… что сейчас нам делать?
Тихий ответ вслед:
- Отпустите ребят внизу… пусть идут, сегодня мы сделали, что могли. Карен я сам сообщу. Соберёмся завтра днём, здесь же, чтобы…
- Не говори, я понимаю… Сейчас всем тяжело. Тамаки останется – сказал, что тебя не стоит оставлять одного сейчас. Мы с Иноуэ скажем ребятам… Держись, Огги.
Он слабо, натянуто улыбнулся, постоял секунду, и вышел. Вскоре, хлопнула входная дверь. Огги выпрямился, и нетвёрдой походкой вышел в прихожую. Пройдя в полутёмную комнату, он увидел, как Тамаки стоит на открытом балконе, оперевшись о бортик, и молчаливо смотрит на гетто.
  Огги вышел к нему и встал рядом, бессильно упершись спиной в стену. Был вечер, и солнце, постепенно садившееся за их домом, причудливо играло в стёклах разрушенных войной небоскрёбов; их окна светились ярко-ярко-рыжим, от чего дома становились похожи на гигантские свечки на фоне темнеющего неба. Свежий прохладный воздух щекотал ноздри, ещё недавно вдыхавшие гарь пожаров и запах пороха. Где-то далеко, за спиной, раздался звук промчавшегося монорельса. Потом – тишина вновь заполнила вечерний воздух, лишь изредка прерываемая криком птиц. Постояв так немного, Тамаки спросил:
- Как воспримет эту новость Карен?
- Это... простой вопрос, Тамаки.
Оттолкнувшись от стены, Огги сделал шаг к перилам, опёрся на них, и склонил голову вперёд, уперев взгляд вниз, к земле. Тихим, рассерженным голосом он произнёс:
- П... поганые британцы. Всё это из-за их безразмерной гордост-
Тут он испуганно осёкся и вздрогнул. Его друг умер, умер как то подобает настоящему Японцу - в бою, спасая чужую жизнь, и он вряд ли бы оценил сейчас слепую злобу своего друга. Он шумно выдохнул, и продолжил уже спокойней:
- Карен... будет больно. Как и всем нам. К-когда умерли мои родители, для меня это было... словно торнадо в голове промчалось. Но... она сильная, правда ведь? У неё есть мать, она всё ещё с ней...
Ему  и самому было тошно от своих слов. Они звучали как оправдание, попытка всё выставить… не в таком горьком свете. Огги не знал, как он скажет Карен об этом…
- Да, она сильная. И она справится. - Подтвердил Тамаки. Он чувствовал тоже, что и Огги.

  Помолчали. Огги посмотрел, как внизу, из проёма, который когда-то был подъездом в эту многоэтажку, по двое, по трое, стали расходиться ребята, почти сразу же исчезающие из поля зрения в лабиринте здешних руин. Под конец, вышли Сугияма и Иноуэ. Парень оглянулся, посмотрел наверх – и кивнул. Огги резко достал трубку телефона. Секунда неуверенности...

И набрал номер Карен.
- А-алло, Карен? Привет, т-ты не занята?... Извини, это… срочно. Да. Да, нужно чтобы ты приехала…
Нет, я- … Я не могу тебе сказать сейчас, извини. В смысле – Наото?... Н-нет, Карен, просто приедь, прошу. Это… Хм. Ага. Да, там же, где и всегда. Карен, д-дело в том… нет, лучше приезжай, я всё расскажу тут. Хорошо, ждём. Ага.
Повесил трубку. Оттолкнулся от перил, выпрямился, пошёл обратно в комнату – искать слова, чтобы выразить… Да.
Чтобы выразить, просто.
Медленно опустился на  старенький диван и стал думать. Ждать. Бояться.

…Выйдя из оцепенения, Огги нашёл себя согнувшимся над журнальным столиком, где лежали разряженный пистолет с вынутой обоймой, старая чёрная пепельница и разворошённая кипа каких-то бумаг; всё это время он невидящим взглядом сверлил строчки какого-то текста, не разбирая не единого слова в нём. Минуты шли, он перебирал в уме слова, которые скажет его сестре…
  Время убивает. От этого на ум пришла картина палача, рубящего верёвку гильотины, летящей на встречу его шеи… Хах, весьма жестокое сравнение. И неуместное. Скоро ему самому придётся вот так же рубить верёвку… для чужой шеи.
Огги устало потёр переносицу. Солнце скоро совсем сядет. «Свечки» снаружи уже окрасились красным. Ещё полчаса, и они потухнут.
…В этой комнате они собирались всё последнее время. Строили планы, отсюда руководили, здесь же вербовали молодёжь… Здесь хватало места для них всех. Потрёпанные белые обои, разбитые напольные часы, несколько стульев, пара пустых шкафов да этот старый кожаный диван, который откуда-то притащили Ёшида и Минами – всё небогатое убранство их конспиративной квартиры. Скоро они снимутся с этого места, уйдя на новое. Всё переменится…
Время на раздумья кончилось. Звонок в дверь – как пчелиное жало. Тамаки уверенно идёт в коридор, слышится щелчок замка – она внутри.
- What's wrong, Tamaki?, - говорит она. Проходит в комнату.
Огги вскакивает – не собран. Вдох, выдох. Всё, собрался. Нет смысла тянуть и ходить вокруг да около – рубить надо сразу, насмерть. По-другому и не скажешь, да ведь?...
- Что случилось, Огги? К чему звать меня так поздно, и почему вы все молчите? И где Наото?
Она стоит на пороге комнаты. Собранная, недоумевающая и встревоженная. Такая похожая и не похожая одновременно. Он её знает почти с самого детства – он же вместе с ним в одну школу ходил, часто бывал у них в гостях… Их мать потрясающе готовит – он не раз убеждался в этом…
Всё, стоп. Всё прочь.
…

- Карен, сегодня днём… был бой в гетто, с британской полицией. Там был я и твой брат. Наото… Наото погиб в нём, Карен. Его больше нет.

Отредактировано Ohgi Kaname (2013-11-22 02:23:25)

Огги… ожидал другой реакции, и потому оказался не готов к тому, как ответила ему Карен на это страшное известие. Он невольно вздрогнул от того, как она выплеснула ярость наружу, и от того ему стало только горше от собственных слов. Когда она повернулась и закричала, в его сердце, злобно шипя, затлел упрёк:
– Это твоя вина, Огги, только твоя… Сейчас она храбрится и строит из себя сильную, а знаешь, как ей будет, когда она вернётся домой? Знаешь? Этот порочный круг здесь не встанет, ей ещё нужно сказать об этом матери, ты не забы-
- Хватит!, - оборвал он внутренний голос. С собой он разберётся позже, а сейчас…
- К-карен, сядь, пожалуйста, я всё скажу по порядку, - его голос подрагивал, то ли от страха, то ли от слёз... Проклятье! Нет, пусть так и будет – нечего их прятать… Это было бы смешно и нечестно, так что пусть остаются так.
Он подошёл к Карен, осторожно взял её за локоть и ,проводив, усадил на диван. Сел рядом, уронив голову вниз и закрывшись плечами от неё, так, чтобы не встречаться с ней взглядом.

Тамаки, как и Огги, ожидал другой реакции. Отраженное на его лице удивление исчезло, после вопроса Карен обращенного к нему.
- Да. - сухо ответил Тамаки, подойдя к шкафу и доставая оттуда аптечку. - Вот она. Помочь?, - сказал он уже с беспокойством.

Карен молча взяла аптечку и раскрыла ее, занявшись своей рукой. Дезинфекция окончательно привела ее в чувство, и она спокойным взглядом посмотрела на Огги. В ее взгляде не было осуждения, только затаённая злость:
- Приди в себя! Наото не хотел бы видеть тебя таким... - первую фразу Карен буквально прокричала, но вовремя остановилась и смущенно кашлянула в конце.

На её слова, Огги медленно повернулся к ней лицом и слабо улыбнулся.
- Да, извини… Я всё ещё не свыкся с этим… Всё получилось совершенно по-идиотски, мы влезли в дело, в которое не должны были влезать…
Огги взял паузу, и тихо продолжил:
- Мы были на границе с Поселением – знаешь…  улицу, где ещё обустроены лавки и магазины Пожалованных? Да, там... Мы возвращались со слежки – собирали инфу… Насчёт одного готовящегося дела.
И там – была полиция. Много, они искали кого-то… Мы пошли в обход по соседней улице, но -  буквально нос к носу, - нарвались на них же. Их было трое, они скрутили какого-то молодого парня, прямо на улице – видимо, они его и искали… Только потом нам сказали, что он ограбил особняк какой-то важной шишки из поселения. Они ему устроили допрос… прямо на месте. Повалили на землю, пинали, что-то кричали… Наото не мог пройти мимо. Ну, ты его знаешь…
Огги судорожно вздохнул, секунду подождал, затем встал и прошёлся по комнате до другой стены, развернувшись и упершись в стену – продолжил:
- Он обогнал меня, вышел вперёд и… полез прикидываться пьяным. Стал донимать офицера, лез на него вешаться… Нам надо было обойтись без выстрелов, чтобы не сбежались остальные. Но не вышло, - тут Огги медленно сполз на пол.
- Я шёл как будто отдельно, одного офицера он отвлекал, а двое других – подняли с земли мальчишку и уже собирались помочь первому, когда я набросился на тех двоих. У одного – выхватил пистолет из кобуры, а второму врезал под колено – этого должно было хватить. Но… что-то пошло не так – то ли твой брат зевнул, то ли первый коп оказался быстрее... В общем, он выхватил пистолет и на развороте выстрелил. Только потому что Наото в него вцепился – он промазал, и я остался цел. Дальше… всё завертелось. С другой улицы полезла их подмога, их была целая куча… Мы подняли мальчишку и освободили его, побежали, но нас прижали огнём. Минуты две-три всё… шло очень плохо, мы не могли вырваться – но появились наши. Тамаки и остальные там были. Они вклинились, и мы решили разделиться – так было легче затеряться. Сначала уходили они – Наото, мальчишка и ещё несколько наших… Под пулями, они ушли на другую сторону улицы, а мы их прикрывали… Я уже подумал, что всё обойдётся…
Огги невесело усмехнулся, его потухшие глаза уставились в пол.
- У полиции оказался Найтмер. Кнайт-полиция. Он выехал из-за угла и зарядил по нам очередью. Несколько наших погибло, и мы не могли высунуться. Твой брат… Твой брат, вместе с тем пареньком, прячась от Найтмера, забежали в какую-то мастерскую…
- У входа в неё стоял грузовик. Мы так и не поняли, что в нём было. По нему прошлось несколько пуль из винтовки Кнайта, и фура рванула. Никто бы не уцелел там.
Тишина. У Огги сдавило горло, и какое-то время он не мог продолжать. Слишком больно было переживать это заново. На Карен он смотреть не мог. Он смотрел на небо, открывавшееся за окном, и думал… Ни о чём. Ни о смерти друга, ни о их новых проблемах, ни о том, что будет дальше…
- Мы отступили. Нельзя было там продолжать… Ребята ушли почти все, больше потерь не было. Полиция всё оцепила, искала нас, было несколько арестов гражданских – но и всё. Я взял Кента и Тамаки, и мы пробрались на место того взрыва. Там… были только их ошмётки. Немного крови. И всё. Половина здания обрушилась, всё было завалено… Вот. Повязка. Всё, что мы нашли, - тут он встал, осторожно подойдя к столу, положил на его поверхность обгоревший и изорванный кусок ткани, который некогда был повязкой на голову, которую носил Наото.
Огги вновь сел на диван. Теперь уже не прячась он неё. Объяснить – вот что было страшнее всего для него…

Тамаки слушал Огги  в пол уха. Канаме уже рассказал всем повстанцам, как все началось. Шиничиро сейчас думал, что их ждет в будущем. Сколько ещё погибнет, как Наото? Добьются ли они свободы? От мыслей отвлек вопрос Карен.
- Верно. - немного не уверено проговорил он, поднимая взгляд на девушку. Весь её вид говорил о том, что она говорит серьезно. - Она права Огги. Ты должен принять её. - обратился к другу Тамаки с грустной улыбкой.

Отредактировано Shinichiro Tamaki (2014-01-01 23:06:09)

После слов Огги Карен подскочила с дивана как ужаленная. Она была в ярости, очень хотелось обозвать лучшего друга своего брата трусом, но осознание что он боится за ее жизнь останавливало. Она ограничилась.. звонкой пощечиной, отвешенной наотмашь. В глазах стояли горькие слезы - мало то, что у нее забрали брата, так и его товарищи ее ни во что не ставят. Мерзкое чувство беспомощности...
- Да ты.. Да я...! - Карен задохнулась, проглотив готовые вот вот сорваться с языка обидные слова. И тут ее внезапно осенило! Никто из этих чудиков толком не водил новейшие боевые машины, это можно было сказать наверняка. А Каллен... Наото часто гонял ее из кабины красного Глазго и его предшественника, обещая надрать уши. А сам тайком радовался ее успехам.
- Никто из вас не водит найтмер, я так понимаю? - Каллен грозно посмотрела на Огги. - Что я говорю, конечно же нет! Красный глазго еще на ходу? Я могу управлять им, научилась тайком. И только попробуй отфутболить меня снова! Если нужно, я уговорю ребят чтобы они не выбирали тебя главным в ячейке!
Угроза прозвучала глупо, но состояние Каллен было не ахти. Того и гляди настучит Огги "по рогам", в япрмом и переносном смысле. За свои мечты она была готова сражаться отчаянно, а упорство и храбрость горы сломят. Рыжая полуяпонка это понимала. А умереть она всегда успеет, не обязательно же это делать в первом же бою...