Мягкую, уверенную поступь благородной дамы можно узнать всегда – и в борделе, и в тайном логове. Шелест пышных юбок ласкал ее слух: должно быть, ей было бы очень комфортно при дворе в Пендрагоне. Она была бы там подобно рыбе в воде – целиком и полностью на своем месте. Любовь к пышным нарядам она впитала даже не с молоком матери – еще в утробе.
Яркая, красивая, горделивая – она привлекала взгляды и заставляла всех умолкать в своем присутствии. Впрочем, даже если бы эти узкоглазые труженики продолжали свои разговоры – она бы их не поняла, ведь, увы, не владела японским языком, который, однако, смогла опознать довольно легко.
Зато Элеонора хорошо понимала немногочисленных британцев, которые здесь присутствовали. Играя с одним из них, она легко выяснила всю доступную информацию, которую не захотел предоставлять ей Траун – это база находится под патронажем принца Ренли на территории 11 сектора, вокруг на многие мили лишь водный массив и прибрежные скалы.
Запоздало вспомнив, что адмирал наказывал ей не приставать к британским служащим, Элеонора отпустила несчастную жертву своего обаяния, который еще долго смотрел ей вслед очень грустным взглядом.
Ничего нового ей это все не дало – она и так знала, под чьим протекторатом строит свои коварные планы якобы покойный адмирал Траун, как знала и тех, ради кого он посетил Руанапурт. И отлично понимала, что задумал этот мужчина – в глобальном смысле. Смотря на ситуацию приближенно, Элеонора едва ли смогла бы сказать, как именно Митт планирует достичь своей цели – но от этого загадка казалась ей только интереснее.
Ее возвращение не осталось незамеченным – поднял голову волкодав, который принял Элеонору весьма флегматично. До лучших друзей им с этим чудесным товарищем было далеко, но женщина могла быть спокойна, что ей не отгрызут ногу в процессе общения с Трауном.
Адмирал уже был у себя – сидел за столом, сосредоточенный на каких-то бумагах, даже не поднял на нее взгляда, лишь безразлично поинтересовавшись тем, как прошел ее день.
Элеонора даже улыбнулась – настолько забавным ей это показалось.
- Я чудесно провела время с мичманом Джонсоном, который был так любезен со мной и рассказал о том, что это за место, - голос ее нежным бархатом ласкал слух адмирала, привлекая внимание к обаятельной хозяйке. Обычно Элеонора не рассказывала, кто и что именно поведал ей, но в этот раз она не хотела больше встречаться с мичманом и искренне надеялась, что адмирал хоть немного приревнует или просто пожелает убрать слабое звено.
Она обошла кругом по комнате под внимательным, но спокойным взглядом волкодава, приблизилась к адмиралу и провела ладонью по его плечу – правому, чтобы не беспокоить лишний раз рану.
- Этот Джонсон, должно быть, всегда очень мил с дамами, - шепнула она, заглядывая через плечо Трауну и замечая какие-то неясные для нее чертежи.
- Как прошла ваша встреча с контр-адмиралом Тотенсееле? – Поинтересовалась она осторожно, лукаво строя глазки Митту.

Элеонора поймала взгляд адмирала без всякого смущения, но и напускной гордости в ее алых глазах тоже не было – только уверенность в собственных силах. Осознание себя и своих возможностей, знание простого факта: информация правит миром, - стали надежными спутниками Элеоноры, ее опорой и поддержкой в любой ситуации.
Они разные – до невозможного отличные друг от друга. Огонь, страсть, ярость в ее взгляде встретились со спокойствием и бесконечной усталостью морской глади в его. Ей хотелось поднять бурю в этой тихой гавани, поселить веселых чертиков в этих глазах, увидеть те чувства, которые на миг померещились ей в постели борделя в Руанапурте – и она поклялась себе, что сделает это. Так или иначе, но она заставит его смотреть на нее по-другому.
Она скользнула кончиками пальцев по его плечам, отпуская его из-за стола, а сама опустилась на его место – теплое, очевидно, давно пригретое. Взгляд ее безразлично скользнул по чертежам – Элеонора ничего в этом не понимала и не тешила себя лишними иллюзиями и надеждами, что когда-нибудь разберется. По правде сказать, ей до этого не было никакого дела.
Взяв один из листов в руки, она подняла его перед глазами, но лукавый взгляд ее был устремлен поверх бумаги – на Трауна.
- Если бы он мне хоть немного понравился, мой адмирал никогда не узнал бы его имени, - улыбнулась она, игриво опуская ресницы. Это была чистая правда – своих информаторов Элеонора не сдавала… если они были ей симпатичны. Что же до судьбы мичмана Джонсона… - Но он мне безразличен.
Она изящным жестом положила лист бумаги обратно на стол – чертежом книзу. Взяв ручку, она что-то написала на нем, прежде чем накрыть написанное ладонью и прикрыть глаза – совсем как довольная, сытая кошка.
- В Руанапурте было веселее… Но не было таких перспектив. – Выждав паузу, она вновь поймала усталый взгляд адмирала, и одна мысль вдруг развеселила ее, заставляя тихо рассмеяться, прикрывая улыбку ладонью. – Так значит, Его Высочество тоже был с вами… А я-то думаю, откуда этот женский аромат на ваших плечах.

Отредактировано Eleanor (2014-04-21 02:19:00)

Ядовитое «Мой адмирал любит смотреть?» не слетело с губ Элеоноры, но открыто читалось в ее взгляде.
На словах о душе же улыбка ее сползла с лица, уступив место сосредоточенному, немного виноватому выражению. Она убрала ладонь с написанного и еще раз оглядела эти несколько строчек, явно осталась удовлетворена и поднялась со стула. Мягко зашелестело тяжелое платье.
– Я бы предпочла, чтобы они пахли розами… Но увы. Такова их природа, - холодно ответила она, даже не пытаясь скрыть своих чувств. Адмирал не знал о ее происхождении – но знала и помнила она сама. И пусть она никогда не видела никого из своей давно утраченной семьи, она рано уяснила, что Императорский двор – тот еще гадюшник, в котором главная тварь – сам Император. Было бы странно, если бы от такой сволочи рождались чистые душой и благородные дети, - по крайней мере, Элеонора в это не верила.
Впрочем, она немного слукавила: она предпочла бы запах тлена, формалина и гвоздик – в первую очередь от самого Императора.
Она мягко и неторопливо опустилась рядом с Трауном, присев на самый краешек кровати и положив ладонь ему на грудь. Взгляд ее скользнул по лицу, шее, сильным рукам, крепкому торсу… Когда она последний раз продавала свое тело, она и подумать не смела, что когда-нибудь появится мужчина, которого она будет хотеть просто так – не за деньги и не за амбиции. Размышляя прежде об истоках такого желания, она предполагала как один из вариантов нереализованные потребности своего тела – ведь она почти три года не ложилась в постель с мужчиной, полностью отдавая себя интригам и не желая больше чувствовать чьих-либо прикосновений. Однако что-то изменилось с появлением опального, покойного адмирала в Руанапурте. Только что это было – любовь или ощущение близкой победы?
Она склонилась над его лицом так близко, что могла поймать губами его дыхание.
– Я скажу, что ты недооцениваешь меня… и себя, - Элеонора поцеловала его мягко, со всей нежностью, ласково проведя ладонью по щеке. Поцелуй этот не был поцелуем шлюхи – но свободной в выборе женщины, которая остановилась на том единственном мужчине, что способен изменить ее жизнь. Десятки мужчин желали бы от нее такого поцелуя... И никогда не получили бы.
Когда она отстранялась, в глазах ее стояла боль.
– Ты читаешь душу человека по его творениям – я же никогда не смогу по вороху чертежей разгадать твою. Но я вижу твои глаза, которые говорят мне куда больше, чем ты хотел бы мне рассказать.
Элеонора выпрямилась, отвернувшись от Трауна. Улыбка вновь заиграла на ее лице.
– А что вы можете сказать обо мне, мой адмирал? У шлюх нет произведений искусства.

Элеонора прогнулась в спине – изящно, точно кошка, и весьма соблазнительно, отлично отдавая себе отчет в том, как выглядит она в своем ярко-алом платье. Вдохнув полной грудью, она выдохнула с томным стоном. Пожалуй, кое-чего она хотела бы сейчас больше, чем оказаться в объятиях Трауна – избавиться от корсета. Одно другому не мешало бы, конечно, но прекращать столь забавную игры было бы по меньшей мере грустно.
«Легче переоценить…»
Элеонора запомнила эти слова, решив не думать о них сейчас, но предчувствуя то горькое разочарование, что было уготовано ей в этом признании адмирала. Однако, она, Элеонора, тоже совсем не промах и сдаваться точно не планирует. Не удастся с Трауном – удастся с кем-нибудь еще. Адмирал может стать ее ступенькой к вершине, если она переоценила его, либо стать ее пьедесталом победительницы, если она все же не ошиблась в нем. А интуиция ей подсказывала, что все же не ошиблась. Шлюхи без интуиции долго не живут, так что своей она привыкла доверять.
Траун рассуждал о глазах и искусстве, а Элеонора улыбалась, ловя его взгляд, и не спорила с ним, хотя ей было что возразить. Во-первых, своих врагов она предпочитала держать достаточно близко, чтобы видеть их глаза. А во-вторых, глаза некоторых в баночке со спиртом она была бы отнюдь не прочь увидеть. Она бы дорого заплатила за глаза Чарльза Британского.
На словах «ты не шлюха» Элеонора заулыбалась шире прежнего, а после его рассуждений и вовсе рассмеялась – звонко, в голос, даже почти искренне. Взгляд ее, задорный и веселый остановился на лице Трауна, когда она наконец отсмеялась.
- А кто я по-вашему, мой адмирал? Опальная британская принцесса? – Все еще улыбалась она, едва удерживаясь от смеха.

Эйфория, страсть, распаленное пламя, что льется в уши алой женщины расплавленным свинцом. Он убивает ее своими словами, заставляет чувствовать нестерпимую боль и вместе с тем – жар в груди столь отчаянный и безудержный, что огонь волнами скользит по телу, не согревая, но сжигая дотла.
От его слов кружится голова и хочется отдаться этому влечению, забыть про высокие цели и ущемленную гордость, разделить с ним пекло яростного горна, что бьется в ее груди. Зажечь его взор, заставить вскипеть волны самого холодного из всех океанов.
Она может это, способна сотворить волшебство. Элеонора тянет ладонь к лицу любовника, но он оказывается быстрее, сжимая ее горло ледяными тисками. Она задыхается не от удушья, а от жаркого поцелуя, но его ласки – не то, чего она хочет. Митт Траун целовал шлюху Элеонору, подчиняя ее своей воле, заставляя смириться с положением всего лишь его женщины.
И Элеонора поддается ему после упрямой борьбы. И в тот момент, когда она раскрывается ему, готовая отдать всю себя – он отстраняется. Она прижимает руку к горлу там, где только что была рука восставшего адмирала и во взгляде ее нет страха – но появляется холод.
Они слишком разные, лед и пламя, луна и солнце, ласковый жар и обжигающий холод. Там, где они сталкиваются – кипит воздух, разверзается земля, умирают города и разрушаются цивилизации.
Элеонора не уступит Митту. Она сама знает, кто она и чего стоит. Знает, в чем адмирал прав, а в чем ошибается. Он проницателен, но кое-чего и он не замечает.
Она опускает ладонь – глаза ее вновь горят. Элеонора поворачивается к Трауну, приближается к нему так близко, что касается носом его щеки и не отпускает холодного взгляда. Она осторожно целует его в уголок губ, прежде чем прошептать:
- У меня есть все, в чем я нуждаюсь… Кроме одной маленькой детали.
Элеонора скользнула ниже, к его шее и мягко поцеловала, прежде чем решилась открыться. Это уже не игра – адмирал тоже понимает это.
- Подари мне голову Императора, и я стану для тебя кем угодно, мой адмирал.

Отредактировано Eleanor (2014-05-16 14:48:45)