Перелет до Кенигсберга из Берлина был более чем приятным, Фриц по пути успел пофлиртовать с очаровательной стюардессой и даже пригласить ее на свидание вечером. Впрочем, на перелете все приятности не закончились – в аэропорту, принимая багаж, неисправимый «Рыжий Фельдфебель» уже мило беседовал с приятной фрау лет двадцати пяти на вид, заполняя расписание еще на день вперед. Так что неудивительно, что из здания аэропорта Биттенфельд вышел в приятном расположении духа.
У выхода его уже ожидал молодой солдатик-ефрейтор. Завидев генерала, он тут же подскочил к нему и доложил, вытянувшись по струнке, что имеет честь доставить гостя прямиком в штаб корпуса, после чего, не дождавшись даже команды «вольно», выхватил у генерала чемодан, закинул его в багажник служебного автомобиля и открыл дверь в салон, приглашая генерала сесть.

«Кажется, жизнь начинает налаживаться», - за окном проносились поля, перемежавшиеся с небольшими лесополосами – «Небольшой отпуск-переобучение явно пошел мне на пользу после… Ближнего Востока», – при мыслях о Ближневосточной кампании Фриц переменился в лице: улыбка и веселость сменилась хмуростью  –  «Нет, все. Это – дело прошлое. А у меня теперь день сегодняшний и светлое будущее. Теперь я буду командовать дивизией Воздушно-Десантных Войск Германии. Только вот ничем больше полка я пока не командовал. Как получил бригадегенерала, так сразу и командировка на Ближний Восток. Ну а там началась черная полоса».
-…В конце концов, у всех бывают свои черные полосы в жизни, - Биттенфельд невольно перешел на «мысли вслух».
-А?! Вы что-то сказали, герр генерал? – осведомился ефрейтор.
-Нет-нет, ничего важного. Долго нам еще?
-Около получаса, герр генерал.
Фриц молча посмотрел в окно: «Серая унылость. А вот на Ближнем Востоке было ярко и тепло. Надеюсь, я еще вернусь туда. И на этот раз Я буду наступать, а Бритты улепетывать со всех ног! Но что важнее, почему Штерн так поступил? Дело явно пахнет керосином»
На этот счет у «Рыжего Фельдфебеля» имелась своя гипотеза, ничем, кроме здравых рассуждений не подкрепленная, а потому он ею ни с кем не делился. Фриц вообще не любил сплетничать, как и любой нормальный мужчина, а уж клеветать и подавно. Он был кристально честным с людьми, и этого же требовал и от них. Он мог сказать человеку в лицо все, что думает о нем, но никогда не сделал бы этого за спиной у человека. Причем это касалось как солдат или граждан, так и начальства. Биттенфельд не раз получал взыскания, а по молодости даже посидел на гауптвахте за оскорбление своего ротного командира.
«Кстати о командирах: интересно, каков генерал-лейтенант Бертайн из себя? Из того что я успел о нем узнать, человек весьма занятный. Кажется, особых трений с ним у нас не будет».
Машина, меж тем, въехала на территорию военного городка 1-го корпуса ВДВ и остановилась возле входа в штаб корпуса.
-Прибыли, герр генерал! – отрапортовал ефрейтор, после чего выскочил из машины и поспешил открыть дверь генералу.
-И что же это, мне прямо с чемоданом к командующему на поклон? – Биттенфельд позволил себе улыбнуться.
-Обижаете, герр генерал! Вещи будут ждать вас в вашем жилище! У нас тут, конечно, не столица, но жить можно.
-Славно! Можете приступать.

Машина с ефрейтором уже отъехала, а Фриц все еще наслаждался свежим воздухом, глядя в высокое бесконечное небо, затянутое тучами. «И все-таки Германия мне роднее всех этих Ближних Востоков с их климатами и прекрасными восточными женщинами».
Поправив берет, Фриц отправился рапортовать о прибытии. Войдя в искомый кабинет он, вытянувшись по стойке «смирно» и выполнив воинское приветствие, доложил:
-Герр генерал-лейтенант! Бригадегенерал Биттенфельд для прохождения службы прибыл!

Отредактировано Fritz Jozeph Bittenfeld (2014-04-24 11:38:17)

«Я только сейчас осознал, какая тут царит атмосфера — безделия и безудержной скуки», — Фриц знал о таком не понаслышке — фактически, каждая часть в мирное время представляла из себя чад кутежа. Биттенфельд был уверен, что незанятый солдат — потенциальный преступник или нарушитель устава, что по существу одно и то же. Сам Фриц не раз нарушал устав, но касалось это либо субординации, либо же нарушения приказов в боевой обстановке.
В своем полку он устраивал частые инспекции, смотры и учения, аккуратно перемежая их с недолгими перерывами и, когда это было возможно, массово отпуская людей в увольнения. В итоге 14–й танковый полк «Черные Уланы» 5–й бронетанковой дивизии стал образцовой частью даже по высоким меркам ВС Германии. Из своей новой дивизии Фриц намеревался сделать такую же.

Впрочем, занудой бригадегенерал никогда не был, а потому, дабы «долгий разговор», обещаный новым начальником, быстрее клеился и был интересным, он попытался сразу сбросить дистанцию:
-Благодарю вас, герр Бертайн. Могу ли я обращаться к вам на «ты», коли нам с вами предстоит «долгий  разговор» с нарушением всех уставов и выпивкой на рабочем месте? — Биттенфельд так же искренне улыбнулся. Это был второй начальник, с которым он вместе выпивал: первым был преподаватель стратегии в Танковой академии — знатный балагур и весельчак, несмотря на свои тогдашние шестьдесят семь лет. А посему такое начало службы на новом месте уже окончательно поставило «жирную точку» в вопросе о грядущих взаимоотношениях с новым начальником.