Принимает комплименты, не поднимая взгляда, все так же соглашаясь со всем. Не будет никакого дебютного выхода в свет для них двоих – отец не позволит, и эта дерзкая мысль позволяет держаться. Главное – вернуться к отцу, а он защитит ее.

Выскальзывает из рук, отпрянув резче и скорее, чем следовало бы. Впрочем, о каком этикете может идти речь, когда саднит плечо, а альфа не позволяет и шагу ступить без его объятий? Нетрудно быть леди, когда все кругом держат дистанцию и уважают – если не саму омегу, то хотя бы власть Майлза Монтгомери. Но как оставаться ею, когда напористый, решительный альфа касается тела, целует губы и не признает никаких попыток отстраниться?

Сердце колотится в горле, все нутро сворачивается узлом. Уже совсем не возбуждена – и пугающе спокойна. Тянет расческой по волосам неторопливо, оглаживает отливающий лиловым шелк пальцами. Не торопится едва не демонстративно, собирается с мыслями и силами, и когда альфа говорит о ресторанах – в полной мере готова к ответу.

– Вы обещали доставить меня домой, мистер Айрленд, – повторяет она уже однажды сработавший трюк. Оставляет расческу на трюмо, оборачивается, оправляя юбку. Взглядом – едва не безразличным, прячущим за воспитанием страх юной омеги, – встречается с Аланом, чуть заметно улыбается. Немного хитрит, надеясь смягчить сердце альфы и добраться домой невредимой.

– Я попрошу охрану сообщить ему, что я прибуду с гостем, – мягко и кротко обещает она. Охрана – не отец, но все же вселяет определенную надежду. – Я могу попросить вас?..

Не отводит глаз, дожидается одобряющего жеста, и только тогда, склонив голову и показывая смирение, говорит:

– Ваше предложение, – долгий, задумчивый взгляд на тонкий золотой ободок с большим сиреневым, под цвет ее глаз, сапфиром. – Поскольку отец еще не дал согласия, – отец, не она. Вивиан быстро запомнила, что ее мнение несущественно, но мнение отца, напротив, вес имеет. – Я не хотела бы давать прессе поводов для слухов.

Иными словами, не идти под руку, не обниматься и – упаси Бог – не целоваться за пределами гримерки. Одного внимательного взгляда хватит, чтобы подвести отца. Вивиан слишком хорошо помнит, как это было с Бенджамином, и совсем не хочет повторять эту историю, не хочет слышать укора в голосе Майлза. Запоздало вспоминает про метку и прижимает ладонь к плечу, словно так можно было бы спрятать след в своем запахе. Без укоризны, увы, уже не обойтись.

– Насколько это возможно, разумеется, – поправляется. Если у машины нет журналистов или других свидетелей, то, быть может, все еще обойдется?..