[indent] Злоба в груди вскипала после каждого сказанного ею слова. Сейчас ему просто некогда разбираться, говорит она правду или нет. Понять, как выйти из ситуации и что делать сейчас — важнее. А пока он ощущал себя загнанной в угол жертвой, диалога быть не могло. Радовало лишь одно: Мария не предавала его и к этому не причастна. Выдохнули. Но зато, если вдуматься в сказанное — они уже встречались, что тоже наводит на определëнные мысли.

[indent] — Успокойся, — сдерживая все негативные порывы обратился он к взвинченной Марии — вот уж кому сейчас сложнее, чем ему. — Меня ты убьëшь. Еë — нет. Скорее всего, ты сама еë впустила сюда. Просто ты этого не помнишь. А вообще — ты должна лучше меня знать, что сейчас каждый второй домушник может легко попасть практически в любую квартиру. А если вы уже знакомы, то и выяснить, когда ты останешься дома одна, будет несложно.

[indent] Подать ей знак? Нет, не стоит. Из общения с Кеннеди Макаров понимал, что скорее всего это бесполезно, и они уже под колпаком. Но в то же время — а что вообще может хотеть бессмертная? На протяжении всей жизни человек стремится к своему благополучию. И это стремление превращается в гонку, потому что человек слишком ограничен такой непостоянной и непознанной субстанцией, как время. А что может хотеть бессмертная, чей ресурс вообще ничем не ограничивается. Похоже, что выходов не было. Ему бы стоило остаться в 11 секторе и вместе с Лайтингом придумать, что делать — хотя бы просто спасти остальных, и не подставить под удар ту же Марию, которая сейчас стояла рядом с ним и не понимала, чему верить и как дальше жить.

[indent] — Если бессмертные не работают на Культ, то потрудись объяснить, какого чëрта ты в нëм делала? В бирюльки играла? А брат императора, получивший код? Что насчëт него? И если не ты от неë избавилась, то... Подожди, что ещë раз ты хочешь?

[indent] Владимир прокрутил в голове всë сказанное ещë раз. Это могло бы быть хитрым планом. А могло бы и оказаться правдой. Провернуть это, обладая властью над самой жизнью — легко. И тут его осенило. То, о чëм предупреждал Кеннеди, когда они говорили во время их первой встречи. И теперь это подтверждалось еë словами.

[indent] — Хочешь сказать, причина все этих совпадений, благодаря которым я смог сбежать из Вьетнама... Выходит, это не ты решила опрокинуть всех, это тебя опрокинули, — Владимир еле сдерживается, чтобы не выдавить из себя усмешку. — Чарльз, не Чарльз — меня мало волнует, кто решил использовать твоих людей, и кто этим руководил — мне неинтересно, кто там кого в очко долбит. Не удивлюсь, кстати, что это именно Чарльз и устроил — все остальные-то вряд ли в курсе его планов грохнуть Бога. Он и их опрокинет рано или поздно. Вся ваша проблема — людей и не-людей, которые окружают себя этим дебильным ореолом таинственности, что прямо вы говорите только то, что вам удобно. И даже сейчас ты ничего не говоришь о себе прямо, вместо этого хочешь, чтобы я рассказал, и это при том, что сама критикуешь то, что я говорю. Если люди не сор — спустись на землю и говори так, чтобы я это понял.

[indent] Владимир повернул голову к Марии, в глазах которой легко читалось полное непонимание происходящего. Еë в этой ситуации жаль больше всего. Потому что даже неясно, для чего еë вообще втягивать во всë это.

[indent] — Но, допустим, твои слова сходятся с тем, что известно мне, — сказал Владимир, вновь обратив взор на Еву. — И картина получается более полной, за исключением того, что мне всë ещë непонятно, что вы делали в Культе вместе с братом Чарльза, если ты говоришь, что бессмертные на Культ не работают.

[indent] От всех этих россказней голова шла кругом. Хотелось приложиться к бутылке виски и, не отлипая, выпить всю залпом и забыть всё, как страшный сон. Хуже всего, что это — не сон. Что это правда. И что с этой правдой нужно не просто жить дальше — с ней нужно бороться.

[indent] — Хорошо, ладно, — в примирительном жесте Владимир поднял руки и отступил в сторону; дожили, называется — первый в мир террорист-антитеррорист со стокгольмским синдромом. — Не буду сомневаться, что в терминологии ты разбираешься лучше всех здесь присутствующих, и не только в ней, так что и ответ принимается. Во всяком случае, он не звучит бредово. Хотя чтобы понять его и понять, что движет бессмертными — нужно как минимум самому быть бессмертным и прожить все эти тыщи лет или сколько там тебе. Потому что мне кажется, что первые лет двести, получи я дар вечной жизни прямо сейчас, я бы просто пил. Меня больше интересует Чарльз и то, что он собирается сделать. Потому что я до сих пор не понимаю, что значит — «убить Бога»? Что Чарльз имеет ввиду? Речь ведь идёт не о бессмертном, так? Раз уж ему для этого понадобились, элеваторы мыслей, или как их правильно зовут — поправь меня, если что, то это всё равно как-то слишком уж жирно для одного бессмертного. Поэтому я хочу знать... Что значит — убить Бога?

[indent] Может быть сейчас он, наконец, узнает весь сакральный смысл этой фразы, которую он неоднократно слышал от Кеннеди? Не может же эта женщина не знать этого, раз уж даже Кеннеди знает? Она ведь была частью Культа, как-никак. Пускай и достаточно давно. Кеннеди неоднократно говорил, что нельзя дать Чарльзу сделать этого. Но почему нельзя — умалчивал. Не то, чтобы уходил от ответа, скорее просто — сам не знал. Словно ему не позволили узнать больше, чем положено. И это пугало. Что ещё ему нужно спросить у этой Немезиды, в чём ещё ему нужно положиться на неё, чтобы узнать всю правду о происходящем в мире вокруг него, познать ответы на вопросы о смыслах жизни, вселенной и всего такого? И самое главное — какую цену ему придётся заплатить за эти знания?

[indent] Когда-нибудь ответы перестанут порождать ещё большее количество вопросов. Но это — уже совсем другая история.

[indent] Он не получил ответы на свои вопросы. Снова. Никто не хотел говорить ему то, что он хочет услышать. Было ли это ироничной расплатой мироздания за то, что он делал всю свою жизнь? Расплатой за ложь, молчание, действие и бездействие? Очередная порция вопросов, на которые Владимир всё меньше и меньше надеялся получить ответ от других людей и не-людей. Спрашивать об этом стоило само мироздание. Только вот как до него достучаться?

[indent] И этот вопрос — единственный, ответ на который Владимир мог отыскать самостоятельно. Только вот теперь эти поиски могли затянуться. А всё из-за этой сраной...

[indent] — Нет, — мыслепоток злости резко оборвался, и Владимир, тяжело вздохнув, сделал несколько шагов назад и обречённо бухнулся на стул, аккурат тогда, когда вернулась Мария, совершенно не реагируя на то, что она говорит. — Во всём этом виноват я сам.

[indent] Засопев, он подпёр голову руками. Пальцы рук нервно заползли в шевелюру и обхватили.

[indent] — Всегда, всю долбанную жизнь расплачиваются те, кого мы любим, — сдавленно, с отчаянием в голосе прохрипел он.

[indent] Это вилка. У него нет другого выхода. Всё, что он делал до этого: по своей ли воле, по чужой — неважно, абсолютно всё привело его туда, что он, оставаясь свободным, снова оказался вынужден идти на поводу у тех, кто воспользовался этим более умело, чем он сам. И что хуже всего — во всё это снова оказались втянуты близкие люди. Один раз он уже чуть не потерял своих родителей, когда Культ, или ещё кто — уже не имело значения, потому что и правды здесь никакой могло не быть, взорвали его родной дом. А теперь он снова может потерять тех, кто оказался близок. Эта тварь всё просчитала. Показала, на что способна. И не оставила выбора. Потому что знала, какое предложение нужно сделать для того, чтобы Макаров не мог отказаться. Как и любой другой человек не мог: любовь. Вот то, что делает людей бессильными перед ликом вечности.

[indent] — Выхода нет, — Владимир поднял глаза на Марию, сжимавшую в руках отданную Евой книгу — издали Макаров заметил лишь незнакомые символы и письмена — то ли перевёрнутые вверх-тормашками, то ли расположенные правильно — не разобрать. — И времени тоже нет. Почти не осталось. Теперь у меня нет другого выбора, кроме как принять правила её игры. Иначе всё, что мы делали, пойдёт прахом... Мария, я...

[indent] Да, верно. Мария. Входило ли это в планы Евы, или нет, но она стала главным краеугольным камнем этого вечера. Всё, что угодно можно пережить. Но не потерю второго шанса.

  [indent] — Послушай, — Владимир облизнул губы. — Я знаю, что у тебя было достаточно причин мне не доверять, а сейчас их стало и того больше. В обычной ситуации я бы молча ушёл: так, как уже делал это раньше. Наплевав на то, что чувствуют остальные. Но теперь мы уже не можем выбирать, кому верить, а кому нет. Но самое главное — я не хочу этого делать. Не хочу уходить. Пойми одно: что бы она не говорила — ей нельзя верить до конца. Даже если она действительно хочет помочь нам в чём-то... Ты сама слышала, что она говорила. Всё происходящее — часть очередного проекта. И я не знаю, что у неё теперь на уме. Что она хочет сделать. Есть лишь один способ выяснить. Я соглашусь на встречу. И приму сделку, которую она предлагает. Всё, что мы знаем в эту минуту — то, что ей нужен я. И сейчас я хочу, чтобы ты мне доверяла. Вопреки всему, что произошло сегодня. Иначе... Просто нет смысла продолжать бороться: если мы не будем доверять друг другу, Культ победит. Ты готова доверять мне?

[indent] Он замолк, а его взгляд неподвижно застыл на Марии, со взглядом почемучки изучающей подарок бессмертной. Ему бы очень хотелось, чтобы сейчас она вспомнила всё то, что он хотел бы оставить в прошлом. И чтобы на мгновение то, что должно было остаться на Кубе... Осталось не только на Кубе. Ведь если не воспоминания способны вселить в людей веру в друг друга, то ничто.

[indent] — Договорились, — Макаров согласно кивнул, обозначая своё согласие со всем сказанным. — А ну, дай-ка мне её поближе.

[indent] Владимир протянул руку и взял книгу в руки, внимательно осматривая переплёт, а затем её содержимое, при более близком рассмотрении оказавшееся ему абсолютно чуждым.

[indent] — Это ещё раз доказывает, какая она мразь, — сердито сказал Владимир. — Все эти люди с высокими целями — просто ленивые губошлёпы. И у меня таких людей, о которых ты говоришь, на примете нет. Вернее, есть один, но это нужно возвращаться в 11 сектор, а я пока не могу это сделать — и без того дел хватает. Давай сделаем вот что: я эту работёнку по книге Мушруму подкину. Он тот ещё любитель в этом покопаться. Если и не найдёт ничего, то наверняка найдёт того, кто может что-то знать. Если повезёт, конечно. А если нет — будем работать своими силами. Для начала давай разберёмся с встречей, а там посмотрим, авось Мушрум и накопает чего полезного. Он ведь гений в своём роде, пусть и далёком от лингвистики.