От толпы ребятишек, настороженно глядевших на пришедших к ним на встречу людей, отделилась фигура — мальчик, явно старше остальных. Его черные волосы были спутаны и обрамляли напряженные темно-карие глаза с настороженным взглядом. Он двигался с кошачьей грацией, несмотря на свой потрепанный вид: грязная белая футболка облегала его худенькую фигуру, треники свободно болтались на тонких ногах, а потертые белые кроссовки едва держались на ногах.

Позади него дети помладше перешептывались между собой. Мальчик резким жестом заставил их замолчать, после чего обратил все свое внимание на Эммериха.

— Джабал рассказал мне, что произошло в переулке, — начал он, его голос был ровным, но в нем слышались нотки упрека. — Ему следовало быть осторожнее, чтобы не попасться. Но былого не вернешь. Я — Амир.

Он замер, словно раздумывая — надо ли протягивать руку, однако, так и остался стоять, уперев одну руку в бок. В словах его не было злобы — Джабала он разве что мягко пожурил, да и то не из-за гнева, а проформы ради. Его взгляд на мгновение переместился туда, где поблизости мог затаиться Джабал, а затем вернулся к Эммериху.

— Мы это обсудили, — продолжил Амир после паузы, которая казалась почти рассчитанной на эффект. — И мы готовы помочь и сдать Вульфа - того, кто отдал нам приказ следить за подразделениями Легиона, размещенными здесь.

Он сделал шаг ближе; каждое движение было размеренным, но уверенным, как у человека, который точно знал, какие карты у него на руках в этой опасной игре, в которую они играли.

— Но сначала, — глаза Амира слегка сузились, словно он тщательно взвешивал каждое слово, прежде чем снова произнести его вслух, — возможно, эта привычка сформировалась в силу необходимости, когда выживание зависело от точности, а не от доверия, — Мне нужны гарантии, что мы тоже что-нибудь из этого извлечем.

Его тон оставался деловым — разительный контраст с окружающей обстановкой, где отчаяние зачастую диктовало поступки больше, чем разум. И немало кого могло удивить то, как достойно держит себя этот юноша на фоне происходящего.

— Мы бездомные сироты, — мягко, но достаточно твердо напомнил Амир, чтобы между ними не возникло недопонимания - они были равными, договаривающимися об условиях, а не нищими, просящими милостыню у тех, кто сегодня властвует над самой жизнью... — Нам будет легко обмануть вас, если дела пойдут наперекосяк... Знаю-знаю, вы нас можете запугать полицией, чем-то ещё, но поверьте: правительству нет дела до уличной ребятни вроде нас. А было бы — то не пришлось бы слоняться туда-сюда и жить по подвалам.

Подтекст повис в воздухе между ними обоими — Амир очень явно пытался донести мысль, что хоть в этих местах союзы столь же переменчивы, как песок под ногами, застигнутый врасплох вольными ветрами на просторах пустыни за этими разрушающимися стенами, они все равно нуждаются друг в друге, даже несмотря на окружавшую их неопределенность.

Амир  слегка расслабился, как бы сигнализируя о готовности двигаться дальше, как только будут даны заверения в соответствии с ожиданиями.