По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn VI. Turmoil » 31.12.17. Желаем в новом вам году...


31.12.17. Желаем в новом вам году...

Сообщений 21 страница 40 из 45

1

1. Дата: 31.12.17
2. Время старта: 20.30
3. Время окончания: 23.30
4. Погода: Достаточно прохладно, слабый ветер, без осадков.
5. Персонажи: Урсула Димитриди, Манфред Рихтер
6. Место действия: Ливия, окрестности Ваддана, лагерь наёмников.
7. Игровая ситуация: Последний день в году навевает тоску о несбывшемся и мысли о том, что ты хотел сделать в этом году, но не успел. Урсула мучается вопросом, стоит ли напомнить своим родственникам о собственном существовании, а Манфред, не найдя на привычном месте свою новую ручную зверушку, решает поискать ее и становится свидетелем морального кризиса наемницы.
8. Текущая очередность: Урсула, Манфред

Созданный мной эпизод не влечет за собой серьезных сюжетных последствий. Мной гарантируется соответствие шаблону названия эпизода и полное заполнение шапки эпизода на момент завершения эпизода

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-27 20:40:02)

0

21

- Я дал тебе выбор. Не хочешь, ну так не рассказывай. Что мне дадут эти подробности, осознание твоей полной отмороженности? Так это и без того очевидно.
[indent] Перемещение по палатке продолжалось, постепенно становясь всё менее беспорядочным. В конечном итоге, Манфред просто начал ходить взад-вперёд, заложив руки за спину, как будто прохаживаясь перед строем. Да, хорош строй, один боец и то сидит на стуле, а не стоит, будто проглотив жердь, и пожирает взглядом начальство. Впрочем, привычка эта была достаточно сильной, и сейчас точно не время с ней бороться.
- Мне было важно увидеть, что ты действительно готова пойти на откровенность даже с тем, кого считаешь мерзавцем.
[indent] Она права, из предателя и преступницы подобралась действительно отличная компания. Не хватает третьим только какого-нибудь людоеда, а напитки пусть разносит зоофил-рецидивист. Хотя нет. Зоофил здесь лишний, ведь он, в сущности, относительно безобидный извращенец, который может даже глупо умереть от своего извращенческого занятия. Да и потом, вдруг это заразно? Что касается будущего и его определённости, здесь можно было бы поспорить, ведь нет никакой гарантии, что через минуту в палатку не прилетит зажигательный снаряд откуда-нибудь с ближайшего пристойного возвышения. И не будет никакого будущего, определённого или нет. Ладно, это всё пустые слова. Она хочет конкретных пожеланий? Придётся их сформулировать, не считая очевидного. Да, сейчас это нелегко, пришлось даже остановиться, какое-то время тупо таращась прямо перед собой. Пожалуй, что ему не настолько уж нужна прямо вот конкретика, скорее опять что-то обобщённое.
- Конкретики хочешь... Ausgezeichnet, будет тебе конкретика. Во-первых, прекращай играть в протестующего оловянного солдатика, ты мне нравишься больше в качестве повелительницы самоходных сортиров. С инициативностью, мотивацией и всеми прочими красивыми словами, не предусматривающими тупого исполнения "от и до".
[indent] Он развернулся на месте, теперь смотря прямо на Урсулу. Без какой-либо неприязни, совершенно спокойно, можно даже сказать - как на равную себе. Что ж, во время этого застолья они действительно были равны, пусть даже, как водится, немец был чуть-чуть равнее. Просто как старший по званию.
- Во-вторых, объясни, что я должен делать, чтобы ты стала образцовым бойцом, готовым ради победы последние жилы из себя вытянуть. Деньги тебе нужны? Трофеи? Чья-то голова в подарок?
[indent] Подойдя к столу, Манфред вновь наполнил стаканы. Эту порцию он пил уже без спешки, растянув на несколько мелких глотков. Пытался даже почувствовать аромат, который у этого представителя дорогой выпивки, безусловно, был недурным. Хотя казалось бы - самогон есть самогон, как его ни называй, шнапсом ли, "лунным сиянием" или иначе. Кажется, мужчина понемногу начинал успокаиваться, становясь даже несколько благодушным, что с обычно вредным Рихтером бывало достаточно редко.
- И в-третьих. Очень тебя прошу, не называй меня "герр гауптман" хотя бы в личном общении.
[indent] Судя по интонации, это была именно что просьба, причём достаточно важная. Манфред даже заметно колебался перед тем, как её озвучить. Ему, признаться, было приятно, что солдаты Шестой сохраняют привычное титулование, как бы отдавая должное пройденному до "Валькирии" пути. Но - была здесь и обратная сторона. Постоянное напоминание о прошлом, которое хотелось бы забросить куда подальше, пальнув вслед из дивизионной пушки. Нет - лучше сразу гаубицы или мортиры.

+4

22

«Повелительница самоходных сортиров» тихо всхрюкнула в свой стакан, не без удовольствия вспоминая последний условно боевой выход. Что ни говори, а повеселилась она тогда знатно. Но веселье быстро погасло, как только она вспомнила чем тот прекрасный день для нее закончился. Женщина раздраженно дернула плечом, возвращая посуду на стол. Нет, ей не так уж плохо было в «Легионе», да и сам по себе Рихтер не вызывал уже каких-то отрицательных эмоций. Она продолжала упираться исключительно по привычке и собственной зловредности. Зря, наверное, она вообще затеяла это детское противостояние. Нашла, конечно, время и место показывать свой характер, но все-таки... В итоге, они сумеют договориться. Именно что договориться, без попыток влезть под кожу с одной стороны и переломать через колено с другой. И Манфред, и Урсула прекрасно понимали, что ничего хорошего их этого противостояния не выйдет. Он, конечно, легко может ее сломать. Не упрямством, так силой, - а сила сейчас была явно на его стороне, ведь за ним стоял полноценный взвод, готовый за него глотки рвать, а за Димитриди тут не впишется даже распоследняя местная макака. Но и она может устроить ему такую веселую жизнь, что бывший герр гауптман взвоет от осознания того, какую глупость совершил, решив приписать эту конкретную наемницу к своему отряду. Ну и зачем им это надо? Тем более в боевой-то обстановке. Не на гражданке, чтобы херами мериться.

Следующий вопрос заставил гречанку задуматься на долю секунды, а после упрямо вскинуть голову. Вот они и перешли к самой неинтересной ей части разговора - к торгу. Неинтересной потому, что у него явно не было чего-то такого, что могло бы Урсулу заинтересовать. Деньги это, конечно, хорошо. А много денег - это еще лучше но... Димитриди всегда была реалисткой, и отлично понимала, что за собой в могилу она свои накопления не утащит, и на том свете они ее не согреют. Разве что ее счет обналичат и кинут все эти бесполезные бумажки в ее погребальный костер, чтоб веселей горелось. Да и то едва ли. Трофеи, по понятным причинам, приравнивались к наградам материальным, и потому точно так же отметались. У нее даже дома своего не было, где можно было бы повесить на стенку какой-нибудь череп местного диктатора, чтобы в дартс играть, целясь в глазницы. К чему все эти бесполезные вещи бездомной? У нее было все, что нужно - несколько пар нательного белья, пара комплектов верхней одежды, собственная, нежно любимая, винтовка, проверенный в бою и пьянке нож и собственное, пусть и изрядно драное, тело. Ей было что сожрать и было где уснуть. Даже выпить вот нашлось - Димитриди молча отсалютовала вновь наполненным стаканом командиру и сделала мелкий глоток, катая обжигающую жидкость на языке. Все ее враги были давно мертвы, так что потребовать себе плевательницу из чьих-то останков возможности не представлялось. Да и откуда у нее, простой наемницы, какие-то личные враги? На кого укажет командир, тот и враг. С кем жрешь с одного котелка, тот и друг.
Вот такая вот она неудобная покупка, - черт знает, что ей предложить. Только Рихтер не учел того факта, что и предлагать-то ничего особо не требовалось.

Женщина скинула куртку, вешая ее на спинку складного стула, и сложила руки на груди.
- Договорились, Манфред, - это уже в ответ на последнюю просьбу.
Если его так уж раздражает официальное обращение, черт бы с ним. Она не переломится, если вспомнит, как его зовут.
- А по поводу предыдущего твоего вопроса, - женщина замолчала, закусывая нижнюю губу. - Меня мало интересуют деньги. Выпишешь премию за хорошо проведенную операцию, буду рада. Нет - так и плакать не буду. Трофеи я могу повесить разве что в общем сортире, а врагов своих я давно закопала. Но для того, чтобы я рвала ливийцев на тряпочки, тебе не надо как-то заморачиваться. У меня с этой дырой и местными макаками свои счеты, так что можешь не беспокоиться, жалеть я их не стану.
Димитриди автоматически потерла грудную клетку в том месте, куда пришелся один из выстрелов. На самом деле, ей тогда сказочно повезло остаться в живых. А вот всем остальным - не повезло. Ей плевать было на тех солдатиков ЕС, которые пополнили собой строй марширующий на небо, но кроме них рядом с ней тогда у стены стоял еще один человек. И за его смерть гречанка была готова мстить местным до последнего способного держать в руках хотя бы палку, которую она примет за оружие. Кагами был знатным ублюдком, и он, конечно же, заслужил свою смерть. Но кто из них не заслужил? Гречанка ненавидела этого человека, но преклонялась перед этим воином. Она боялась этого мужчину, но боготворила своего командира. Он сделал из нее то, чем она была сейчас. И хотя бы ради этого, ради памяти о человеке, который отковал из сломанного лезвия опасную и жестокую тварь, стоило мстить. А еще мстить стоило за себя и свой страх. За дыры в своей груди и долгие недели в госпитале, когда от боли невозможным становилось дышать. Нет, она не станет жалеть местных папуасов, и не станет филонить в благом деле приучения их к мысли, что они - дерьмо, которое должно знать свое место.

- Я услышала тебя. Я... постараюсь больше не раздражать тебя излишним официозом. Но и ты будь человеком, и отъ*бись уже от моей привычки курить.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-15 23:25:01)

+4

23

[indent] Тяжело, невероятно тяжело торговаться с человеком, которому не нужно ничего. Которого не подстегнёшь обещанием хорошей добычи, не урезонишь системой премий и штрафов, не обрадуешь биде из головы заклятого врага. Всё осложнялось ещё и тем, что Манфред в принципе не был приучен к подобному, буквально с нуля постигая нелёгкое ремесло вербовки новых бойцов. К счастью - не взамен старых, просто в помощь. Как показала первая и единственная самостоятельная операция королевы дерьмовых рек, польза от неё была ощутимая, в одиночку нанести так много ущерба и подорвать боевой дух сможет не каждый. Ценный, мать её, кадр. Вредная только очень уж, но это пройдёт. Наверное. Когда-нибудь. Ха-ха. Наивный.

[indent] У неё свои счёты с ливийцами, причём явно куда более тяжкие, чем у немца, который аборигенов ненавидел и желал уничтожить больше по инерции, как любого другого противника вне зависимости от среды обитания и точки на глобусе. Ладно, коли их цели совпадают хотя бы сейчас, вопрос с мотивацией стоит отложить на потом. Ведь эта война - не последняя, а гречанка, даже такая вредная, всё равно уже понемногу становилась своей хотя бы для командира этого отряда. Заслужить признание Манфреда нелегко, особенно когда взбрыкиваешь, сквернословишь и пытаешься портить ему жизнь, но - возможно, почему бы нет? Урсуле же как-то удалось, пусть и не без труда. Да и, право же, едва ли она к этому стремилась, само как-то вышло. Почти чудом. На войне вообще частенько случаются чудеса.
- Хорошо, пока ты исправно стреляешь туда, куда я покажу, вопрос с мотивацией снимается. Скажи, если возникнут проблемы, обсудим.
Видимо, опять за стаканом-другим шнапса. Может быть, ещё и подерутся разок-другой, хотя у этой бешеной бабы, при всей её ловкости, шансы были откровенно неважнецкими. Да, она могла нервировать, изматывать, уклоняться - но первый же действительно ощутимый удар, который будет пропущен, поставит крест на всех попытках гречанки победить. Хотя как знать, как знать...

Привычки курить? А вот здесь, судя по всему, они вновь сцепятся. Дело даже не в том, что она, мать её, личный водитель и не должна источать неприятный аромат. И не в том, что это демаскирует.
- Послушай меня, несносная ты женщина. У тебя лёгкие похожи на хрен секс-марафонца через неделю после визита в дешёвый бордель. Ты думаешь, я цепляюсь, чтобы тебя позлить? Нет, нет и ещё раз нет, Маслина, чтоб у тебя эти сигареты в козий помёт обратились!
ОФицер сократил расстояние между ними довольно проворно, будто заранее просчитав оптимальный маршрут. Впрочем, это ведь была его палатка, изученная от и до, так что ничего удивительного в этом не было. Оказавшись позади - положил ладони ей на плечи, то ли придушить собираясь в расстроенных чувствах, то ли хрен его знает, зачем ещё. Впрочем, приступ возбуждения прошёл столь же быстро, как и начался - стоило лишь осознать, что он в очередной раз бьётся башкой о кирпичную стену, пытаясь выровнять то, что наворотили строители годы назад.
- В общем, считай это проявлением заботы. Странной, дурацкой, но заботы. И расслабься, я тебя не съем.
Вместо попытки придушить несчастную, которая сама себя загоняет в гроб, Манфред принялся разминать ей плечи и шею, даже не думая спрашивать разрешения и, пожалуй что, в очередной раз проверяя границу дозволенного. Ну и заодно пытаясь, для разнообразия, применить руки не только для мордобоя.

+4

24

Это был недавний, но уже надоевший обоим спор. Рихтер с трудом переносил табачный дым, а Урсула без никотина становилась зла и раздражительна, и могла наговорить много дерьма, не сумев вовремя поймать себя за поганый язык. На боевых выходах, когда она оставалась без курева, порой, на пару суток, эта злость была даже в плюс - голодная псина больнее кусает, но при личном общении с начальством только мешала. К тому же, на третьи сутки без никотина начинался кашель, во время которого Димитриди казалось, что ее и без того дырявые легкие разлетаются кусками гнилого мяса, стараясь покинуть организм через глотку, как крысы покидают тонущий корабль. А кашель - это проблема посерьезней, чем какой-то там дым и запах. Она должна чувствовать себя человеком, а не разваливающимся на части, прогнившим до самого нутра роботом. Так будет лучше для всех. И для нее, и для отряда, и для эффективности действия. А если ему так хочется сделать из нее фаната здорового образа жизни, то пусть... засунет себе это желание в задницу. Должны же в ней, в конце-то концов, быть какие-то недостатки.

Вот как будто она сама не знает, в каком состоянии ее легкие! Урсула хотела огрызнуться в ответ, - в конце-то концов, это ее право и ее выбор, как именно убивать себя, и никто, ни командир, ни господь бог, не могут на него повлиять, - но замерла, напрягаясь в камень, когда руки Манфреда опустились ей на плечи. Забота, черт побери. Какое красивое, а главное бесполезное слово! Если под ним имелось в виду «я буду лезть в твою жизнь, потому что я решаю, что для тебя хорошо, а что плохо», то шел бы он нахер с такой заботой. Чужие руки, однако, женщина с себя стряхивать не спешила. Сухое тепло, идущее от них, странно успокаивало. Конечно, выпивка и без того согревала преотлично, но и это было достаточно... приятно? Другое дело, что такого Рихтера Урсула не знала, и совершенно не понимала, что с ним таким делать. Ей было куда привычнее, когда он рычал, фыркал и вообще всячески выражал свой поганый характер, а не тогда, когда жесткие сильные пальцы огладили позвоночник - от самого смертельно хрупкого, торчащего из-под кожи острого позвонка вниз, к лопаткам. Урсула со свистом втянула воздух в легкие и подчинилась рукам, выпрямляясь. Мышцы под пальцами немца отозвались глухой, застарелой ноющей болью. Приятной болью, от которой хотелось прикрыть глаза, запрокинуть голову назад и тихо застонать от удовольствия. Вконец расслабилась.

Последняя мысль отрезвила женщину ровно настолько, чтобы она поймала руку Рихтера своей, легко, но ощутимо сжимая его пальцы. Хватит. Это все, конечно, чертовски приятно, но совершенно лишнее. Она не животное, чтобы приучать ее к своим рукам лаской. Он бы ее еще по голове потрепал.
- Ты бы меня еще по голове потрепал, - пробормотала она глухо, скрывая в голосе смущение. - Я же не собака.
Наверное, на его месте она бы ответила что-то вроде «собака не собака, а сука порядочная», но она, к счастью или к сожалению, была не на его месте. Скорее к счастью, поскольку тащить на себе отряд полный отмороженных головорезов, это то еще удовольствие. Совсем не про нее.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-17 16:34:30)

+4

25

[indent] Манфред вкладывал в слово "забота" совсем другой смысл, вторгаясь в жизнь Урсулы больше из-за того, что обязан это делать как командир. А вот заботиться, как ни странно, он пытался чисто по-человечески, хоть и получалось это достаточно примитивно. Действительно походя на приручение малость одичавшей дворовой собаки, из которой мог бы выйти хороший сторож, например - стоит лишь приложить толику-другую усилий. Ну ладно. Чуть больше, чем толику-другую. Собака, как и положено, пыталась убрать голову в сторону от гладящей её руки - гречанка, впрочем, вряд ли всерьёз надеялась его одурачить, ведь тело-то её говорило совершенно о другом. Вредная баба, способная жрать стекло и использовать вместо шнурков колючую проволоку, банально истосковалась по ласке, причём настолько, что не хотела этого признавать и сейчас пыталась остановить его руки. Что ж, Манфред остановился - пока что. Просто оставил ладони там, где они и замерли, таким образом вроде бы и подчинившись, но оставшись в итоге при своём.
- Ну да, не собака. Поэтому по голове не буду.

[indent] Вариантов, на самом деле, много - от банального отступления при первых же признаках сопротивления, до настойчивости, имеющей целью затащить женщину во-о-он в ту койку до утра, с понятным списком развлечений на ближайшее время. Это были крайности, они решительно не подходили хотя бы в силу своей очевидности. Чего-то такого она подсознательно ждёт, готовясь как-то ответить. Значит, нужно удивить Урсулу - снова. Пока что получилось только удивить самого себя собственными же мыслями, ведь в нормальной ситуации плевать бы он хотел на все эти игры, а вот сейчас - сейчас это было интересным своего рода состязанием, главная цель которого заключалась в мягком сгибании наёмницы в нужном направлении и под нужным углом. Действительно мягком, чтобы ничего не сломать и не повредить, то есть не разругаться с ней и не загнать глубоко внутрь того дерьмового мирка, в котором она обычно обитает. Та ещё задачка - даже если понимать, что женщина подчинится в любом случае. Вопрос лишь в том, что она при этом подумает и как это аукнется в будущем.

[indent] Глупо полагать, что у немца был опыт осторожного навязывания своего мнения, он обычно предпочитал переть к цели с непринуждённой целеустремлённостью бульдозера, а тут вдруг вынужден был сбавить темп и попытаться интуитивно найти путь, будто бы угодив на минное поле. Банальные фразы вроде "тебе это нравится" отметались сразу. Нравится, да - но не признает она этого, хоть ты тресни. Треснуть, кстати, тоже не вариант, как и вообще пытаться решить вопрос силой или прямым приказом. Это просто-напросто будет их последняя пьянка, а выпить им нужно ещё ой, как немало, равно как и обсудить. Урсула была человеком новым, с ней было как-то проще говорить о вещах, очевидных для его бывших сослуживцев. Потому, что реагировала она иначе. Да и слушать, как ни крути, умела, а это не каждому дано.
Мягко, но настойчиво высвободив ладонь, он переключился уже только на плечи, не собираясь так просто оставлять в покое человека, которого планировал изучить получше, в том числе и через тактильный контакт.
- Дашь мне потом по морде за наглость, а сейчас лучше послушай саму себя и согласись, что даже суровым греческим наёмницам иногда нужно высовывать нос из своего панциря.
Возможно, он нарывается на удар прямо сейчас - что ж, такой опыт тоже будет интересным и поучительным, и это всяко лучше затаённой ненависти и стремления напакостить. Вряд ли Урсула настолько уж сильно против происходящего с ней сейчас, тем более что ничего по-настоящему ужасного с ней здесь не вытворяют...

+4

26

«Прислушаться к себе», это сейчас явно дерьмовый совет. Потому что если Урсула подчиниться тому паникующему голосу, что бьется в ее висках, требуя немедленно сворачивать пьянку и валить отсюда в палатку, позабыв у порога ботинки, то это будет выглядеть... странно. Точнее, - унизительно. Для нее самой в первую очередь. Сбежать только из-за того, что командиру вздумалось проверить ее психику на прочность - да она после такого позорища сама повесится. Оставалось только одно - подчиниться, настороженно выжидая. Точнее, на самом деле варианта было два, можно было рыкнуть что-нибудь вроде «руки убрал, бля», и укусить. Метафорически, конечно, хотя и без метафор вариант неплохой. Но что-то подсказывало Урсуле, что эффект это едва ли возымеет. Манфред Рихтер, насколько гречанка успела его изучить, был тем еще упертым сукиным сыном. Так что второй вариант оказался отметен в сторону еще до стадии рассмотрения.

Она честно пытается расслабиться, не думать сейчас ни о чем, просто подчиниться пальцам, осторожно перебирающим сведенные в судороге мышцы, но получается откровенно дерьмово. Не сказать, что ей неприятно, - совсем наоборот, но это же, черти дери его задницу в Аду, Рихтер!
Вот именно. Это Рихтер. Которому она обещала подчиняться, что бы не пришло ему в голову.
Мысленное напоминание самой себе о таких деликатных аспектах их отношений помогает. Урсула выдыхает, расслабляя плечи, и закрывает глаза. Если ему хочется поиграть в заботливого и мягкого человека - пускай. В конце концов, он действительно не вызывает у наемницы особого отвращения, как и его прикосновения. Она в принципе всегда была человеком, слабо ощущающим свое и чужое личное пространство. Да и приобрести умение различать свою и чужую «территорию», когда порой спишь вповалку, чтобы хоть как-то сохранить тепло, довольно сложно. Рихтер не вызывает у нее отвращения ни как командир, ни как человек, ни как, чего уж тут краснеть как школьница, мужчина. Да и успокаивать себя мыслью о том, что ничего криминального в данный момент не происходит - массаж, это не минет, - можно было сколько угодно.

Руки у него, может быть, и не самые умелые - он явно куда больше привык к винтовке, чем к женским плечам, но в меру сильные и осторожные. Урсула откидывает голову назад, позволяя себе окончательно расслабить позвоночник, скрученный тупой болью. Черт побери, она и в самом деле слишком давно держала себя в руках, закрываясь от всего света за тяжелой стальной броней напускного безразличия и острой язвительности. Может быть хватит? Хотя бы на один вечер ослабить свой собственный поводок, почувствовать, что шипы больше не впиваются в глотку?
Нет. Потому что затянуть его обратно будет больнее в три раза, потому что железные штыри по свежим ранам разорвут всю кожу в такие лохмотья, что больше ни один коновал не сумеет собрать этот пазл. Урсула дергается, резко выпрямляясь и жестко сжимая его ладони своими руками.
- Хватит, - в ее голосе звенит обледеневший металл. - Прекрати эти игры, Рихтер.
Она ненавидит, когда с ней пытаются играть. Она ненавидит все это дерьмо с плясками вокруг да около.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-17 20:51:32)

+4

27

[indent] Похоже, у него начало получаться - да, здесь не обходилось без внутренней борьбы и недоверия, а попытки расслабиться явно были вызваны внутренним приказом самой себе, а не просто желанием получить от происходящего хоть толику удовольствия. Манфред временами ощущал себя старым, грязным извращенцем, который дорвался до юной гимназистки из тех, что жизни толком не знают, а про мужчин и вовсе слышали лишь странные наборы ужастиков. И вот она сталкивается с суровой реальностью и понимает, что не всё так просто. А он - нахально пользуется сложившейся ситуацией, чтобы... а чтобы что, собственно говоря? Позабавиться? Нет, в происходящем нет ни капли веселья, всё всерьёз. Поиздеваться? Тоже мимо, его намерения совершенно иные, здесь речь даже не о том, чтобы потешить самолюбие или, тем более, испоганить ей душу окончательно. М-да, такой себе из него извращенец, даже мыслей извращенческих в голове нет. Только чисто "рабочие" моменты - вот здесь слегка посильнее нажать, сюда не соваться, а вот этак ей, вроде бы, нравится больше всего.

[indent] Всё закончилось одновременно неожиданно и ожидаемо. Дураку понятно, что долго развивать успех ему никто не даст, что тараканы в голове у этой женщины размером с бульдога и с шипами по всему телу, что она непременно взбрыкнёт ещё раз. И всё равно - именно в этот конкретный момент немец не ждал подвоха, выбрав удобный для себя темп и начав подумывать о переходе обратно к шее. А что, а вдруг - неужели она действительно настолько нелюдимая, что дёрнется? Как оказалось, Урсула ещё более нелюдима, она вцепилась в его руки гораздо раньше, чем те добрались до новой цели. Это неприятно, а возникшее в голове желание применить в ответ силу даже не кажется бредовым на первый взгляд. И всё же, он вновь останавливается, понимая, что подобрался слишком близко к запретной черте, которую пока не нужно пересекать. Если, конечно, он не хочет начинать всё с самого начала, но уже с заведомо негативно настроенной злой бабой.

- И где же ты увидела подвох на этот раз?
[indent] Пришлось подождать, пока вредная баба сама отпустит его руки. Решив, что дальше продолжать нет особого смысла, Рихтер вернулся на противоположную сторону стола, сделав несколько быстрых шагов и разве что самую малость излишне сильно ударяя подошвами о пол. Неожиданным гостем заявилось раздражение, покамест лёгкое и, вроде бы, ни на что особо не влияющее, но неприятное само по себе. К счастью, лекарство от него было давно известно, имелось в наличии и даже в достаточных для терапии дозах. Вновь наполнив стаканы, Манфред медленно и со вкусом выцедил свою порцию, поглядывая на гречанку без особого интереса, как школяр на слишком сложную задачку из учебника. Разобраться со всеми её заморочками за один раз не получилось, да и не могло получиться, поэтому нужно было сделать небольшой перерыв, восстановить силы и немного подкрепиться суховатыми галетами из пайка, щедро сдобренными паштетом оттуда же. Становилось понятно, что дальнейшее сближение с гречанкой, уже даже не ради изучения, а из чистого упрямства, будет делом сложным, нервным и долгим. Но когда это его пугали подобные вызовы?

+4

28

На самом деле, Урсула не видит никакого подвоха. Просто она достаточно взрослая девочка, чтобы понимать, чем заканчиваются такие игры. И совершенно не видит смысла в птичьих брачных танцах. Если ты вставил себе в задницу перо, это еще не значит, что ты стал павлином и какой, в таком случае, резон, пытаться снести яйца? Она смотрит на командира, опустив голову к плечу, внимательно наблюдая за всеми его движениями. Она достаточно изучила его за все это время, чтобы понимать, что сейчас Манфред раздражен. Осталось понять чем именно. Тем, что она сорвалась? Тем, что ему вообще приходится строить из себя то, чем он, по сути, не является? Возможно что-то еще? На самом деле, угадать причину сложнее. Она не горит огромными сияющими буквами у него на лбу. Но всегда можно попробовать выяснить это опытным путем.

Урсула ждет, пока он выпьет, все так же сверля ее взглядом, и медленно цедит свою порцию, чувствуя, как алкогольная горечь раздирает горло. Губы, покрытые мелкими трещинками, жжет от крепости спиртного. Сохнут постоянно, что бы она не делала, и это крик организма о том, что ей и в самом деле пора завязывать со своими вредными привычками. С курением, например. Или с войной. Но она совершенно не готова отказаться от того или другого. Война вросла ей под кожу, а первую сигарету она выкурила еще до того, как получила паспорт. Вырвать кусок себя - это очень непросто. Но она и не собирается.

И все же, почему Манфред так психанул? Да и к чему вообще устроил все это. Он прекрасно знает, что ему достаточно одного слова, чтобы она оказалась хоть за рулем, хоть с винтовкой на позиции, хоть в его койке. И совершенно не обязательно разводить ритуалы. По правде говоря, ритуалы-то всегда бесили Урсулу больше всего. Еще со времен Офелии, которой непременно нужно было устроить из каждого их дня небольшое представление - это, наверное, и сломало в итоге ту хрупкую привязанность, которая начала зарождаться в душе Димитриди по отношению к этой девочке. У них могло бы получиться что-то, если бы не привычка Доминик из всего делать трагедию, прическу и павианские танцы. Впрочем, Манфред, скорее всего, не успел изучить ее настолько близко, чтобы понимать, что все его попытки сблизиться через приручение вызывали в Урсуле только внутренний протест и отвращение. Отвращение к самой себе, в первую очередь. Ей всегда казалось, что любое внимание, направленное в ее сторону, не больше, чем тонкая издевка. А издевательств над собой Димитриди не прощала никогда и никому.

Гречанка ставит на стол пустой стакан, облизывая губы и чувствуя, как мельчайшие трещинки наполняются жгучей болью. Он просто не понимает, но она объяснит. Так, как сумеет. Она не сможет подобрать нужных слов или расписать то, что чувствует, на бумаге. Да и не на приеме у штатного психолога она сейчас. Ей не нужно судорожно пытаться склеивать предложения из осколков того, что плещется в ее голове. Вполне достаточно подняться со стула, припадая на затекшую от неудобной позы ногу и обогнуть стол, оказываясь с Рихтером совсем рядом. На расстоянии прямого удара. Или поцелуя. Губы у него такие же сухие, и на вкус так же отдают алкоголем. Димитриди отстраняется, испытующе глядя ему в глаза.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-19 20:39:42)

+4

29

[indent] Перейдя от активных действий к созерцанию и предоставив тем самым инициативу Урсуле, Манфред поставил стакан на стол достаточно осторожно, стараясь избегать резких движений, привлекающих внимание. Давая гречанке возможность в тишине что-нибудь придумать, собраться с мыслями, составить линию поведения взамен той, что была исковеркана попытками сделать ей приятно. Забавная женщина, везде ищет подвох, даже при его полном отсутствии. Не считать же таковым подвохом совершенно естественное стремление изучить её получше? Урсула странная. Урсула выглядит не очень хорошо, а с её букетом проблем порой проще застрелиться, чем жить дальше. Тем не менее, она продолжает вести себя странно, стремясь к смерти не от пули свинцовой, а от палочки никотиновой. С этим тоже нужно что-то делать, как и с её общей зловредностью. Не сейчас. Позже. Сейчас Манфред больше интересуется нехитрым застольем, решая невероятной эпохальности задачу по выбору следующей консервной банки, которую он откроет смешным пластиковым консервным вроде-бы-ножом. Выходит плохо, поэтому проще открыть сразу всё и не забивать себе голову ерундой.

[indent] Он как-то умудряется пропустить переход женщины к более активным действиям, в своей задумчивости даже не позабавившись мысленно над её походкой. А ведь нечего ногу отсиживать, сидеть надо задницей на стуле, Маслина! Понахваталась разных привычек в своих этих диких краях, забывая, что сиюминутное удобство потом заставляет смотреться комично - в хорошем ещё случае. К счастью для себя, немец не сказал этого вслух, иначе явно получил бы по морде за беспросветную свою наглость. К несчастью - он в принципе утратил бдительность, а оттого крайне настолько удивился происходящему, что выглядел теперь ещё комичнее прихрамывающей гречанки. Она сблизилась с прямолинейностью катящегося под откос асфальтоукладчика, будто для неё происходящее было вариантом нормы. И - что ж, это не было неприятным опытом, хотя на полноценный поцелуй и не вытягивало. Впрочем, Манфреду этого хватило, чтобы нелепо вытаращить глаза на целую, бесконечно долгую, секунду. Наверное, Урсула хотела найти в его взгляде удовлетворение или там отторжение. Увы и ах, это больше походило на реакцию школьника, который случайно увидел голую задницу старшеклассницы и на миг превратился в истукан от новых впечатлений.

[indent] Соображал он быстро, даже сейчас - и на анализ происходящего ушла всего-то ещё пара секунд после того, как глаза вернулись в норму и лицо потеряло тот неуловимый оттенок дебилизма, что был там только что. Судя по тому, что Маслина чего-то ждёт, она сама устраивает ему проверку, в качестве своего рода ответного хода. И раз уж решила пойти на такое, то что? Хочет окончательно разобраться, не заманил ли он бедную греческую сиротинушку в своё логово, чтобы банально с ней переспать? Так ведь в том-то и дело, что нет! Они здесь не за этим вообще! Только как объяснить это ждущей активных действий женщине? Обычно он не попадал в ситуацию, когда требовалось вежливо отказаться от форсирования событий, не прослыв при этом мразью или извращенцем-мужелюбом. А отказываться нужно, хотя бы потому, что по пьяни такие вещи не делаются, хоть и выпито ими всего ничего.
- Нарываешься, Димитриди. А ну как я решу в самом деле потащить тебя в койку?
Это прозвучало как-то... нелепо, что ли. Понятно же, что если решит затащить - она и сопротивляться особо не будет, даже может сама туда влезть, что называется, без мыла. Глупость спросил.
- Если ты думаешь, что попытки тебя расслабить были какой-то странной прелюдией, вынужден разочаровать. Подобной дурью не занимаюсь, особенно когда можно обойтись прямым предложением разнообразить вечер сама знаешь, как.
Рихтер, мать его так, был несколько озадачен происходящим даже сейчас, когда проговаривал свои мысли относительно этого самого происходящего. Звучало всё ещё так себе, на уровне уже хоть не школьника, но и не совсем взрослого мужика. Ну не умеет он вести такие разговоры, не умеет! Особенно с симпатичной бабой, от внимания которой грех отказываться и которая, быть может, после этого хоть немного раскроет свои карты. Увы, на этот раз вместо доброй постельной сцены у них выходило какое-то безобразие...

+4

30

Неизвестно, какой реакции Манфред ждал на свои слова сейчас. Быть может того, что она оскорбится, или того, что она молча развернувшись свалит отсюда подальше. Явно не того, что женщина улыбнется, кивая своим мыслям, и вернется на место, устраивая затекшую конечность на колене и перебирая сведенные мышцы пальцами. Словно она сделала какой-то свой вывод, на основе его реакции, и вывод ей понравился.

На самом деле - именно так. Она сделала шаг с отступом, больше напоминающий танцевальное па, увидела ответ на свои действия и осталась вполне довольной им. Манфред и в самом деле не играл. Бесил этим, конечно, неимоверно. Но и вызывал уважение. Это не объясняло того, чего он на самом деле добивался от нее сейчас, но отсекало кучу неприятных вариантов, даже смотреть на которые со стороны Маслине было мерзко. И мерзко ей было вовсе не от мысли о том, что ей, возможно, пришлось бы разделить с Рихтером постель. В конце концов, он и в самом деле был не самым большим под этим небом страшилищем (да и специфические вкусы на мужчин у Димитриди влияли, ибо она даже того русского с перепаханной рожей выбрала бы скорее, чем какого-нибудь офисного крысюка со сколиозом), да и в принципе ей не претила мысль о том, чтобы заняться сексом просто так, без дальнейшего предложения конечностей и ливера, просто потому, что захотелось. Урсула всегда была чертовски прямолинейной и честной сукой. И ценила это качество в других побольше прочих, кто же виноват, что привыкла она совершенно к другому. Но Рихтер ее сейчас не разочаровал. В отличие от прошлых ее «знакомств», пытавшихся танцевать павианьи танцы там, где это было совсем не надо.

- Нет так нет, - философски заметила женщина, наконец-то выпрямляясь и усаживаясь прямо. - Но как я уже говорила, приучать к рукам меня не надо. Достаточно просто сказать, чего ты от меня хочешь. Не сложно, верно?
Наверное, это прозвучало на самой грани хамства, но немец сам предложил на сегодня сбросить свои маски. Не словами - действиями и поступками. А значит, сегодня ей позволено немного больше, чем всегда.
Наверное, было пора сворачивать эти посиделки. Во-первых, они все-таки не в увольнительной, чтоб напиваться в синие сопли, а наутро не помнить себя и позволять себе болеть с похмелья. А ну как местные макаки решат, что первое января - это шикарный повод проверить наемников на прочность, при учете того, что добрая половина стоящих тут «легионеров» были русскими, а легенд и сказаний про то, как раски пьют на праздники не ходило разве что в глухих африканских племенах, из тех, где до сих пор верят, что погоду делает шаман, а самая удобная одежда - банановые листья, и то потому, что там русского-то никогда не видели. А тут командир роты в откровенно затраханном состоянии, и у одного из стрелков руки дрожат. Дерьмово! Да и вообще они, кажется, выяснили друг о друге все, что хотели. Точнее, все, что на сегодня сумели. Едва ли сейчас они оба готовы открыть собеседнику что-то новенькое. Не все сразу. им предстоит еще не один разговор, и не один раз им еще предстоит проверить друг друга на прочность, пока Димитриди окончательно не вольется в ряды его людей. Пока он не докажет ей окончательно, что достоин быть ее командиром. Пока все шло отлично, но мало ли какие истины откроются потом?

- Думаю, хватит, - она озвучивает свои мысли, поднимаясь на ноги. - Похмелье нам совершенно ни к чему.
Женщина подхватывает свои ботинки, стоящие у входа, шнуруется, усевшись прямо на пол. Можно, конечно. было бы дойти до своей палатки и босиком, но сейчас, когда окончательно стемнело, очень не хочется вляпаться в какое-нибудь дерьмо. Пускай вероятность обнаружить его в пределах лагеря ничтожна, но все же.

У нее будет много поводов подумать и поразмышлять о том, под чьим командованием она оказалась. И что-то подсказывало гречанке, что мысли эти не вызовут в ней особого отторжения.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-21 16:09:20)

+4

31

[indent] Манфред размышлял, взвешивал, прикидывал. Пытался понять уже не столько её, ведь баб этих не поймёшь даже после прорвы выпитого, совместно или порознь. Себя. Он удивлялся самому себе, прекрасно понимая, что подпускать кого-то так близко в нормальной ситуации не стал бы просто... просто потому, что. Его личное пространство, его мысли, эмоции, время - достаточно ценные вещи, чтобы оберегать их в те короткие периоды, когда нет нужды обращаться в пса войны и забывать о самом себе, силясь победить с как можно меньшим уроном для своего небольшого отряда. С полгода назад он был, всё же, другим. Не настолько помешанным на своих людях, менее раздражительным и каверзным. Вот тогда - у Маслины были бы хорошие шансы войти в доверие и оказаться в строго оберегаемом личном пространстве, из которого немец даже табачный дым стремился вывести как нечто раздражающее. Тогда. Но почему это случилось сейчас? Почему у него даже не дёрнулась рука, чтобы отвесить нахалке оплеуху?
- Знал бы я в подробностях, чего хочу - уже сказал бы. Впрочем... попробую сформулировать, так что не смей уносить отсюда свою тощую шкуру.
[indent] Сформулировать. Легко сказать, но вот как? Для этого нужно заглянуть внутрь самого себя, выловить обнаруженных там тараканов и выгнать их на белый свет, для пристального изучения. Причём быстро, пока гречанка не ушла, ссылаясь на вероятное похмелье. Ну да, конечно же - она, судя по всему, способна цистернами поглощать спирт, шнапс, пиво, стеклоомыватель, настойки на непонятной бурде. При этом выживать назло здравому смыслу и самой себе.
Манфред задумчиво поскрёб пятернёй затылок, сосредотачиваясь на поимке за яйца ускользающего смысла всего того, что он здесь сегодня начудил. Смысл этот, как водится, так просто не давался, осознание - не приходило, а логическая цепочка - не складывалась. Разве что допустить какую-то спонтанную, внезапную симпатию к этой дурной бабе? Разве что так...
- Ладно, в речах я не силён, не тому всю жизнь учился.  Есть тут у меня в отряде один... солдатик. Который стойкий, оловянный и пытается казаться только и исключительно кусачей псиной множества войн, без каких-то там нормальных человеческих черт. Мне нужно из этого солдатика вытащить человека, загнанного куда-то глубоко внутрь то ли от недоверия, то ли по инерции, то ли ещё почему.
[indent] Получалось как-то по-идиотски, но сам Манфред, о чудо, себя худо-бедно понимал. И с этим пониманием уже пёр дальше с настойчивостью танка, управляемого фанатом скорости. Как знать, может быть, его и Урсула поймёт? А если поймёт - ещё и возьмёт на себя труд объяснить, какого чёрта он творит и не свихнулся ли, часом?
- Короче, Мас... Урсула. Прекращай строить из себя робота-убийцу. Это хорошо получается, я даже почти поверил, что ты на самом деле бесчувственный отморозок, но... сама понимаешь, когда дошло до тактильного контакта, ты прокололась почище шины на доске с гвоздями. У тебя где-то там нормальная баба, со своими заморочками и радостями, страхами и маленькими победами. Которая не только войной живёт.
[indent] Всё это время коварный ганс готовил и понемногу выполнял коварный же манёвр сближения с беззаботно шнурующей ботинки женщиной, имея целью не столько сделать что-то с ней самой, сколько помешать уйти просто так. Его солдаты, хоть тоже и жили войной, всё равно имели какие-то планы, цели, надежды на будущее. Семьи, опять же. Даже у самого Манфреда были кое-какие мыслишки касаемо уютного дома подальше от разных придурков, глуповатой женушки и пары-тройки отпрысков, первой игрушкой которых будет тренировочный кинжал. Мысли о будущем, как-никак, делали его человеком, заставляя мириться с творящимся вокруг безумием, не поддаваясь ему окончательно. А Урсула... Урсула, похоже, поддалась.
- Допивай. Хрен с ним, с похмельем, злее будем.
[indent] В его коварный замысел входило использование химического оружия под названием "шнапс", бутылку с остатками которого офицер хозяйственно прихватил с собой и теперь безапелляционно протягивал женщине, явно собираясь продолжить близкое знакомство - тем более, что раздобыть спиртное можно было даже путём вдумчивых поисков прямо здесь, в палатке. Спирт, правда, невкусный, будь он хоть сто раз трофейный, но можно с этим что-то придумать. Не первый раз напивается, наверное - и не последний.

+4

32

Все же, гречанка была достаточно пьяна, чтобы шнуроваться медленно и вдумчиво, дав командиру время отойти от ступора и разразиться длинной пространственной речью по поводу того, что же он там в ней умудрился углядеть. Ничего не скажешь, умный сукин сын. Вот только Урсула корчила из себя «отморозка» вовсе не из любви к искусству. И совсем не потому, что ей нравилась эта, прилипшая к лицу маска. Совсем не из-за этого. Женщина подняла глаза на Манфреда, стоящего над ней с протянутой бутылкой и, мысленно вздохнув, взяла шнапс, делая хороший глоток прямо из горла. Дерьмовый день. Дерьмовый вечер. Сначала расклеилась над телефоном, так и не сумев позвонить братьям и послать их в пешее путешествие на тот орган, которым Зевс больше всего дорожил, а после вообще. Расслабилась. Ну и хер с ним. Со всем. С похмельем, с ее нахлынувшей было меланхолией, с защитной маской, упавшей с лица ненадолго, но ровно на то время, чтобы Рихтер успел увидеть за ней то, что ему, в общем-то, не предназначалось.

- Нет, Манфред, - говорит она, резким броском кидая свое тело вверх, покачиваясь от нахлынувшей алкогольной дурноты. - Живая, хорошая баба, со своими мечтами и целями, со своими страхами и прочим дерьмом, есть на гражданке. А тут есть, как ты изволил выразиться, стойкий оловянный солдатик.
Потому что так жить намного проще. Потому что так не надо ковыряться в себе, день за днем, расчесывая старые травмы и не давая им затянуться. Не надо превращать себя в открывшийся нарыв, исходящий гноем и кровью. Урсула просто пошла по самому легкому пути, заморозив это в себе. До лучших времен. До тех пор, пока не будет готова встретиться лицом к лицу с самой собой. Настоящей.

Умный хрен. Но до**истый до той самой степени, когда хочется стукнуть в лицо просто потому, что говорить больше невыносимо. И все-таки своими словами ему удалось подцепить старую коросту, и потянуть ее вверх, заставляя кровь сочиться мелкими каплями. Расчерчивать грязное полотно новыми потеками. Урсула прекрасно осознает, что в таком состоянии до своей палатки она не дойдет. Просто забьется в какой-нибудь собачий угол и завоет. По-собачьи. Протяжно и жалобно. Лучше уж так. Лучше уж тут. До тех пор, пока тянущее в груди чувство не отпустит. Манфред, ну какого хрена? Тебе оно было надо?
Наверное надо, иначе бы не делал так. Урсула думает о том, что командир ей достался на редкость ублюдочный. Урсула думает об этом с какой-то даже ей самой непонятной нежностью.

- Знаешь, что я там, на «броне» делала? - она трясет у своего лица кистью с зажатым в ней выключенным телефоном, вынутым из кармана. - Пыталась позвонить семье. Представляешь, даже у такой сволочи как я, где-то там, есть семья. Но не позвонила. Потому что...
Она запинается, не в силах выбрать причину. Потому что - почему? Потому что это означало проявить хоть каплю человечности, услышав голос матери в телефонной трубке? Потому что остро ощущала свою ненужность, и не решилась напоминать о себе тем, кто забыл давно о ее существовании? Потому что просто дура?
Пожалуй, все это сразу.
Она делает еще один глоток, возвращая тару на место, в руки немца, и ухмыляется. Не злобно, как привычно ему видеть. Скорее просто устало и самую чуточку грустно.
- Дура потому что, - резюмирует она, взлохмачивая волосы на затылке. - Покурить-то хоть отпустишь, отец-командир?

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-25 21:31:14)

+4

33

[indent] Манфред, в кои-то веки, улыбается, явно довольный происходящим. Всё-таки, ему удалось проковырять дыру в стене, которую Урсула старательно выстраивает между своим настоящим "я" и окружающими. Придёт время, и в этот небольшой пролом будет заложено достаточно взрывчатки, чтобы раздолбать, разметать, расширить пролом до уровня, с которым придёт если не полное взаимопонимание, то хотя бы его пристойное подобие. Делать это прямо сейчас не хотелось по целому ряду причин, основной из которых было нежелание ломать эту чёртову бабу, превращая в нормального человека ударными темпами. Нет, у него есть время, а пока что - достаточно не зарываться совсем уж сильно, наглеть - но в меру. Ну и напоить её ещё, пускай уж спит здесь, а не бродит по ночному лагерю призраком самой себя. Солдатик... слишком уж она заигралась в войну, раз сама стала одной из безликих фигурок.
[indent] Хочется взять несносную бабу за плечи и трясти, мотая черноволосую голову из стороны в сторону, пока дурь не вылетит. Вместе с этим - обнять как следует, прижать к себе покрепче и говорить какие-нибудь глупости про человечность и их место в этом паскудном мире. Потому, что он не сможет выдавить из себя ничего романтично-бестолкового, не умеет. Да и не собирается, в общем-то, хоть каким-то задним умом понимая, что раньше в принципе не было в голове даже мыслей о романтичном и бестолковом. Чёртова баба. Scheiße! Приволок на свою голову в отряд, купив, как того самого солдатика, а теперь вот пытается не просто воткнуть в строй таких же, а зачем-то внимательно разглядывает, вертит так и этак, удивляясь непохожести и мелким, едва заметным дефектам, которые ей только к лицу.
- Дура, конечно.
[indent] Он соглашается легко, понимая, что переубеждать бесполезно. Да и потом - на самом деле ведь дура. Семья, коли уж она есть, это ведь нить, связывающая солдата с другой, нормальной жизнью. И будь ты хоть четырежды чёрствой головорезкой, о родных людях забывать не следует... если только не считаешь, что им будет лучше без тебя. Манфред тихо вздыхает, одними глазами выдавая свою грусть. Он намеренно отрезал себя от остальных, чтобы не тревожить и не портить им жизнь связью с официально признанным мерзавцем всея Германии. Одним из. Дурак? Дурак.
- Не пущу я тебя никуда. Ты ж думать начнёшь, на звёзды глядеть, в себе ковыряться. Пошли, лучше спирт поищем, у меня со времён прошлой войны где-то была бутылка трофейного.
[indent] Для привычного к идеальному порядку немца понятие "искать" применимо к собственной палатке, было чем-то странным. Он, более того, прекрасно знал, где и сколько запрятано отбитой у британцев прозрачной жидкости, бьющей по голове почти как сердитый Отто. Но... поиск, вдумчивый к тому же - своего рода игра, способ отвлечься и как-то разнообразить досуг, сделав его несколько более интересным. А ну как гречанка легко и просто отыщет необходимое? Благо ей и ходить далеко не нужно, такого рода заначки бесхитростно хранились в ящичке прямо под кроватью, вместе с милыми памятными вещами вроде пары фотографий, треснувшего монокля и простреленной в двух местах плоской фляжки с британским гербом и дарственной надписью. Немец довольно-таки предсказуем. Большую часть времени. Не с этой бабой.

+4

34

Пожалуй, главная трагедия была не в том, что Урсула решила, будто она не нужна своей семье и не должна портить им кровь своим существованием. Хотя и это, в общем-то, тоже. Как описать выражение лица матери, которая с затаенной тоской и ужасом взирает на сидящую за столом женщину, покрытую шрамами, коие и мужика-то здорового сделают не самым привлекательным с глазах людей существом, а чего уж говорить о женщине. Как описать то, что родные братья, которых ты помнишь еще в пеленках, не узнают твоего лица, а после относятся к тебе как к опасной и ядовитой твари, с предлогом «ты его не тронешь, и оно тебя не укусит»? Самой главной трагедией во всем этом было то, что они сами решили, что Урсула им больше не нужна. Как еще объяснить то, что когда они решили покинуть страну, то даже не предложили ей поехать с ними? Конечно, едва ли Димитриди на самом деле кинулась бы переезжать в Британию, следом за братьями. Это они, выучившись и став полезными и нужными специалистами, могли себе позволить как-то устроиться в нацизме СБИ. А она, умеющая только лица людям прикладом ломать, на кой бы там нужна? Да и вообще, столько лет считая их своими врагами, пусть и не номер один, но одними из длинного списка... можно ли научиться спокойно жить, ходить по улицам, просто смотреть в лица? Нет конечно. Она бы не поехала следом за семьей, но хотя бы предложение грело бы душу - нужна еще. Не бросили. Не забили. Забили. И даже их дом, пусть старый и, наверняка, через несколько лет вставший в очередь на снос опасных для жизни людей зданий, продали. Не оставив ей и шанса на возвращение. Если не к семье, то хотя бы на родину. И к Дьяволу. К черту. К Аиду и всем Титанам в Тартар. Не нужна - ну и х*й с вами. Проживу.

Урсула смотрит на Рихтера, тем взглядом, каким провожают мамаши своих заигравшихся на улице детей. Вроде и свое, любимое, родное, но как же задолбало. Ну не верила она, ни на гран не верила, что Манфред Рихтер способен забыть о том, что в его палатке где располагается. Во-первых, лагерь встал тут не так чтоб давно, и закапывать заначки под пальмами, ориентируясь по приметным камушкам, никто пока не додумался. Скорее всего. Урсула на это надеялась. Во-вторых, даже сейчас, после их спонтанной пьянки, в палатке царил образцовый, мать его, порядок. не считая натюрморта на столе, да и то немец умудрился расставить все в одном ему ведомом, пусть и беспорядочном, но порядке. А в-третьих, будучи человеком до мозга костей военным, - а это сразу понятно, стоит только в глаза посмотреть, - Манфред наверняка был тем еще сумасшедшим аккуратистом. Непонятно с детства ли, или как Урсула - вынужденно и вбито на инстинктивном уровне, - но был. Но, если ему так хочется поиграть в «а давайте найдем то, что я и так знаю где лежит», то Урсула поддержит его идею. Не то чтоб ей так хотелось того спирту, дрянь ведь жуткая, да и голова на утро болит так, что лучше бы вчера подохли, но гречанка уже поняла, что сегодня ей отсюда не выйти. По крайней мере до тех пор, пока Манфред не вырубится, сраженный наповал хорошим градусом и, может быть, ее вы**онами. Скорее первым, потому что никакого настроения кусаться дальше в гречанке не осталось. Как отрезало. Слишком глубоко этот арийский ублюдок сегодня копнул, выворачивая душу с мясом наружу.

- Давай сократим угол поисков, - предлагает она, дергая губой в намеке на улыбку. - Это точно не ящик с боеприпасами, за твоим столом слева, и не сейф с документами. И явно не те коробки с награбленным у папуасов дерьмом, в которые я чуть не влетела рожей на Рождество. Выбор остается небогатый. О, Манфред, только не говори, что ты хранишь его под подушкой и нежно обнимаешь во сне.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-26 01:25:51)

+4

35

[indent] Хоть Урсула и согласилась играть в предложенную игру, она сразу начала жульничать, легко и просто отметая те места, куда спирт можно припрятать разве что от самого себя, в каком-то неведомо-жутком угаре борьбы с алкоголизмом. Подобного за собой Манфред, понятно, не припоминал, хотя угар-то он на то и угар...
- Я настолько предсказуем?
[indent] Он ворчит, ворчит совершенно беззлобно, будто и не надеялся на иной исход всерьёз. Да ведь и в самом деле - не надеялся. Слишком умная баба, чтоб её. Почти ведь угадала, причём с первой попытки. Но именно, что почти, держать подобное под подушкой было форменной глупостью. Обнимать во сне? Бутылку? Тьфу, гадость какая. Впрочем, вредная баба шутит. Просто шутит. Даже без попытки всерьёз его зацепить, видимо смирилась с мыслью о том, что цапаться им если и придётся сегодня, то уже основательно напившись. Ладно, не стоило затягивать и откладывать, как-никак, время идёт, хмель понемногу выветривается. А Урсулу нужно как следует напоить, ей лишним точно не будет. До заветного ящичка он добрался легко и просто, ничего по пути не своротив и никуда не врезавшись. Наверное, это потому, что толком не разгонялся. Или выпил меньше, чем нужно для нарушения координации. В любом случае - скромные сокровища немца вскорости были извлечены на свет, а точнее - выложены на койку прямо в ящичке. Бутылка была снабжена надписями на английском, красным крестом и значком "огнеопасно". Девяносто пять процентов, понятно, для приятных посиделок многовато, его требуется разбавить до нужной крепости, потом пропустить через простенький фильтр для воды на основе угля, затем слегка улучшить вкус при помощи сахарного сиропа. Многовато действий для "нужно напиться побыстрее, желательно бы прямо сейчас", но ведь недаром их здесь двое.
- Будь добра, сделай сахарный сироп. Можно покрепче.
[indent] В коробке была простенькая плитка-горелка, несколько таблеток сухого горючего, тот же сахар в пакетиках - оставалось взять воду и подходящую тару. Впрочем, в качестве этой самой тары легко сгодится любой из металлических стаканов... но лучше взять алюминиевую кружку, которая шла в комплекте с флягой. Вода была в достаточных количествах, едва початый пятилитровый бутыль ждал своего часа. Основной проблемой уже для Манфреда, разумеется, будет поиск оптимальной посудины для смешивания. Котелок... пожалуй, подойдёт. Полтора литра, при необходимости можно и крышку на пол-литра в дело пустить. Котелок был почти под рукой, за флягой и вовсе достаточно было руку протянуть, она также "жила" под кроватью. Её Манфред отнёс к столу, по пути прихватив и воду. Скептически оглядел стол. Понял, что места для химических экспериментов лично ему будет маловато, придётся делать где-нибудь... да на той же кровати, поэтому туда-то он и направился, прикидывая в голове пропорцию. Примерно полтора литра воды на литр спирта, применимо к котелку это будет поменьше, существенно поменьше. Вдвое, тогда поместится. Погрешность неизбежна, но она будет небольшой, да и не на дегустации отборных напитков они сейчас, а в заднице мира с намерением напиться какой-нибудь дряни. По крайней мере, у Манфреда так всё и было.
- Кстати, ты бы позвонила, всё-таки. Да, знаю, пошёл я в задницу и не моё дело. А всё-таки.
[indent] Он выполнял требуемые операции без спешки и колебаний, хотя обычно предпочитал не заморачиваться, просто производя весь нехитрый процесс прямо в стакане. Здесь... сложнее будет, понятно что. Причём сложность не в пропорциях или там точности, сложность в том, чтобы потом всё это повторить, когда они "раздавят" первую партию. Нужно будет отмерить всё заранее, разместить удобно, ну а пока что - налить воды, аккуратно влить туда спирт, пожалев об отсутствии льда. Поискать глазами ящик со всяким полезным барахлом, там точно есть фильтр. Минут за десять управится, только нужно перелить из котелка в крышку и миску, запоздало сообразив, что всё туда не поместится. О, у него же есть пустая бутылка из-под воды, полуторалитровая! Болван упившийся. Теперь дело пойдёт своим ходом, главное - не вмешиваться в процесс и поглядывать за наполнением котелка. Медленно, да. Но пить совсем уж мерзость ему не хотелось, заодно и поговорить успеют.

+4

36

Приготовление сиропа - дело почти медитативное. Урсула помешивает закипевшую воду все той же пластиковой вилкой, которой так и не успела воспользоваться, медленно всыпая в кружку сахар. Наверное, сейчас они с Манфредом похожи на тех смешных русских из нелепой и не очень смешной комедии, разве что действия у них куда как попроще. Она стоит у стола, не оборачиваясь, чтобы посмотреть что там делает Рихтер. Ей, в общем-то, не особо-то и интересно. Действия его она и так может перечислить, не прибегая к экстрасенсорике и ясновидению. И вовсе не потому, что она служила в одном батальоне с неугомонными русскими, которые даже из ракетного топлива могли сделать вполне себе сносное пойло. Потому что она в принципе «работала» рядом с мужчинами, а мужчины существа, зачастую, предсказуемые, хоть и странные. И похожи друг на друга как водяные брызги, не смотря на расу, цвет кожи или родной язык. Так что воспроизводимые ей сейчас действия были даже привычны, пусть и основательно подзабыты. Как говаривал, не к ночи будь помянут, Ярополк: «А ежели туда еще и чая крепкого добавить, то почти коньяк получается».

- Позвоню, - покладисто соглашается она, пожимая плечами неловко. - Только попозже.
Наверное, Манфред прав. Ей давно надо снять с души этот камень и окончательно решить, что ей делать со всем этим. Она не звонила домой с того июня, когда перевела братьям последнюю сумму и выслушала сухой отчет о планах на отъезд. Она уже и разговора-то того не помнит, только гулкое чувство бессилия и злость бьющуюся в висках. А потом ей вовсе стало не до того. Контракт в Абу-Даби, госпиталь, Романовы, которые вытащили ее из пучины одинокого пьянства, предоставив свой дом, свое плечо и свою постель, и еще две недели после пили с ней, следя за тем, чтобы греческая самоубийца хотя бы иногда ела и не шагнула из окна. Впрочем, из окна она бы и без их присмотра не шагнула. Какой бы дерьмовой не была ее жизнь, Урсула ее любила. В общем, в такой атмосфере звонков домой не предполагалось. Да и что бы она им сказала? «Привет, мама, я в госпитале»? А не настрать ли ей? А если не насрать - стоило ли беспокоить ее, выжимая из немолодого сердца все ресурсы? Она и без того сильно сдала в последние годы, и вот еще одна причина, по которой Димитриди так боялась этого звонка. Она просто боялась услышать о том, что ее не стало.

По-хорошему, конечно, сироп стоило варить подольше, но... Урсула подняла вилку, наблюдая, как с зубчиков тянутся светлые тонкие паутинки-нити. Но в их случае и этого достаточно. Женщина, обжигаясь и шипя сквозь зубы, сняла кружку с горелки и шлепнула ее на стол. Тут вам не там, просто так огонь не выключишь, пока сухая таблетка топлива не прогорела. Вот и пусть догорает просто так. Свечка, бл*! Романтическая, бл*, обстановка!
- Готово, - женщина обернулась на командира, поведя плечом и облизывая губы.
Курить в последние полчаса хотелось просто дико, но пути к отступлению на улицу были отрезаны плотной шнуровкой клапана палатки, а закуривать прямо тут не давало банальное уважение к Рихтеру. Он ей, в конце-то концов, ничего настолько плохого еще не сделал.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-27 20:39:04)

+4

37

[indent] Манфред предпочитал выполнять операции с полным на них сосредоточением, поэтому даже не думал о чём-то постороннем. У него была цель - получить сколько-то там пойла. Он пёр к этой цели с целеустремлённостью барана, углядевшего новые ворота и возжелавшего их протаранить. Впрочем, смесь была готова раньше, чем подоспел сироп, ведь делать там было, в сущности, и нечего. Осталось дождаться заключительного компонента, глядя на спину гречанки с задумчивостью и даже почти что нежностью. Надо же. Не послала, согласилась, что нужно позвонить. Не самая поганая на свете баба, просто жизнь её била жестоко и часто, вот и вышло то, что вышло. Немец-то, по сути, до "Валькирии" обретался в почти тепличных условиях, он был лишён сомнительного удовольствия работать с разного рода подонками в различных мерзких местах на карте мира. Урсуле не повезло. Судя по тому, какие на ней остались метки - не повезло неоднократно, а ведь хватало ещё и шрамов, которые взглядом не охватишь. Они сидели где-то глубоко в душе, при каждом удобном случае мерзко садня и напоминая о себе. Такие шрамы были и у самого Манфреда, здесь им не везло примерно в равной степени. Видимо, поэтому он и ощущал сейчас какую-никакую симпатию к этой вредной бабе? Их обоих потрепало, они оба попали в эту задницу мира, в общем, случайно. И оба, чего уж тут, были одиночками, не подпуская к себе никого, кроме, так уж получилось, друг друга. Это тоже вышло случайно, но раз уж вышло - стоит что-то делать, выжимать хоть какую-то пользу из произошедшего. Наверное, из наёмницы выйдет неплохой исполнитель "деликатных" заданий, негоже ей баранку крутить...
[indent] Сироп, похоже, поспел. Урсула, балда оливкоголовая, взяла горячую кружку прямо голыми руками. Обожглась. Не могла не обжечься, раз не озаботилась защитой конечностей. Задумалась, замечталась? Ладно, какая уже теперь разница? Аккуратно расставив на койке плоды своей нехитрой деятельности, Манфред очень быстро оказался рядом, будто ждал этого момента с огромным нетерпением. Задумчиво посмотрел на "свечку", на кружку, на Урсулу. Потом ещё раз на кружку. И снова на Урсулу.
- Позвони сейчас. Заодно покуришь снаружи, чего я буду тебя своими прихотями лишний раз истязать?
[indent] Ей ещё нужно будет проделать себе выход, но ничего, баба проворная, справится быстро. Ну а если и нет, так он поможет, сам ведь замуровывал их, по сути дела. Эгоистично довольно-таки замуровывал, но с ней, похоже, иначе подчас и нельзя, убежит по своим делам, сверкая пятками. Вредная она. Но не скотина полная, как могла бы быть, где-то там есть ещё мечты с надеждами и всем прочим, приберегаемые для "гражданки". Только суждено ли им двоим вообще дожить до того времени? Не факт. Совсем-совсем не факт. Немец недовольно кривит губы, он не рад своим мыслям, хоть и признаёт их полнейшую уместность. Тянет руку - вроде бы, за кружкой, чтобы тоже глупо обжечься, но примерно на половине пути будто бы передумывает. Кладёт в итоге на плечо - не на своё, понятное дело. Без нажима проводит вниз, по спине, один раз, будто спохватываясь. Урсула не хочет, чтобы её приручали. Что ж...
- Это не прелюдия. И не попытка тебя приручить, не собака ты.
[indent] Хотя сука, признаться, редкостная – хочет докончить фразу, довести её до логического конца, но просто не может продолжить. Устал уже ругаться, сегодня и вообще. Лучше обойтись без этого.

+4

38

- Как скажешь, - Урсула неловко дергает плечом, улыбаясь уголком губ.
Не попытка, так не попытка. Хорошо, что хотя бы в этом они договорились. Гречанка сейчас вообще на удивление спокойна и покладиста. Сказывается не то усталость, не то количество выпитого, не то все вместе взятое. Димитриди пребывает в странном для себя благодушном спокойствии. Сейчас она, наверное, даже на очередную попытку лезть ей в душу не огрызнулась бы, как обычно, а вяло отмахнулась рукой. Мол, катись. А куда - сам, дорогу знаешь. Но Манфред в душу и не лезет. Не то понял, что случай ему достался исключительно безнадежный, не то и сам подустал от всего этого дерьма. Даже выпроваживает курить, не боясь, что она смотает отсюда удочки. Впрочем, она и не собирается. Хотя бы потому, что понимает, что тогда Манфред может и обидеться, а ломать то хрупкое и ненадежное перемирие, что у них случилось. Урсуле совсем не хотелось. Худой мир, как известно, лучше доброй войны. Кому как не им это знать и понимать. Женщина расшнуровала клапан, - не до конца, ровно так, чтобы хватило выскользнуть наружу, нагнувшись. Ей же потом это и зашнуровывать, к чему создавать себе лишнюю работу? А она, не смотря на вполне себе средний для женщины рост, вполне могла пролезть в любой кошачий лаз, было бы желание. Гибкости всегда хватало, и даже сейчас, когда в голове плескалось, ровными волнами, выпитое раньше.

Гречанка отошла от палатки на пару шагов, чтоб не тянуло дымом и вытряхнула из пачки одну из немногих оставшихся сигарет, чиркая кремнем зажигалки и с удовольствием затягиваясь. Голову повело почти сразу, пришлось даже присесть на корточки, чтобы не шататься как запойная алкоголичка, с утра успевшая хлебнуть одеколона и теперь ползающая в поисках добавки. Отличное, надо сказать, сравнение, учитывая сегодняшние события. Пускай пили они не одеколон, а вполне себе приличный шнапс, который хранился явно не на случай усмирения строптивых наемниц, но чего уж теперь.
Женщина вытащила из кармана телефон, зажимая пальцем кнопку включения и выдохнула дым в небо, слушая, как он загружается, выдавая привычную полифоническую мелодию. Нужный номер в записной книжке тоже нашелся довольно быстро. Женщина нажала на кнопку вызова, глядя в экран пустым взглядом и вслушиваясь в тихие гудки. И только когда на том конце провода, - странное выражение, проводных телефонов днем с огнем не сыщешь, по крайней мере в цивилизованных странах, тут-то в дикарских аулах может и сохранились, - раздался голос, она поднесла телефон к уху.
- Привет, мам. С Новым Годом...

В палатку она возвращается в смешанных чувствах, задумчиво зашнуровывая за собой вход и не поднимая глаз на командира. Устраивается на стуле, укладывая подбородок на руки, упертые локтями в колени. Странный вышел разговор. Странный и совершенно никакой. Словно бы она звонила не из другой страны, где идет война и каждый день есть возможность некрасиво и больно подохнуть, а с соседней улицы, где праздновала со своей семьей. Если исключить территориальные вопросы, так оно, наверное, и было. «Легион» теперь ее семья, потому что другой, - теперь она поняла это точно, - у нее не осталось. Сейчас «Легион», потом, может быть, будет кто-то другой. А после вообще в котле компанию хорошую предоставят. Полный, мать его, сервис. Димитриди усмехается коротко и зло, выпрямляясь и откидываясь на спинку раскладного стула, находит глазами Рихтера.
- Знаешь, у русских стишок такой есть дурацкий. На немецком не в рифму будет, но суть понятна. «Желаю в новом вам году, гореть в Аду. Гореть в Аду». На какой бы стене это сейчас нацарапать?

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-27 21:32:55)

+4

39

[indent] Немец проводит предоставленное ему время с пользой, продолжая играть в юного химика. Получившаяся у него смесь - тёплая, не самая приятная на вкус, но по башке должна бить похлеще деревянного молотка, а большего и не требуется. Они всё ещё не на дегустации вин, а в одной зачуханной африканской стране, где всё неправильно. Выпивка вот теперь - тоже. По-хорошему, эрзац-шнапс бы в холодильник убрать, но он не здесь, да и использовать в личных целях его не хотелось бы, что кухонный, что тот, который у медиков. Придётся пить, морщиться, потом пить ещё, чтобы в итоге повалиться на пол и забыться хмельным сном до утра. Утром будет худо, понятное дело - но с этим тоже придётся мириться. Как со всем прочим безобразием в этом мире.
[indent] Урсула возвращается, не очень-то и довольная жизнью. Будто собеседник её обложил матом, заодно прицельно пробежавшись по больным местам в тяжеленных сапогах. Она не будет жаловаться, едва ли расскажет, как в точности всё было, но - очевидно ведь, что её внутренний Рубикон перейдён. Больно обречённо выглядит, лишившись ещё чего-то в этой жизни. Что ж... глупо думать, что Манфреду так уж всё равно, но он вполне допускал и такой вариант, поэтому даже не удивился. Наполнил стакан до краёв самодельной бурдой. Положил рядом с ним небольшую банку с чем-то овощным и солёно-сладким. Вилку сама отыщет, не маленькая.
- Пей. Закусывай. Пей ещё. Пока не прорвёт. Или пока не упадёшь.
[indent] Офицер странно спокоен, будто проводит инструктаж по обращению с чем-то там стреляющим для бывалого вояки, который и сам всё прекрасно знает. Порядок есть порядок, да - но здесь можно обойтись без его советов, звучащих как хорошо завуалированный приказ. Напоить Урсулу до безобразного состояния было, пожалуй что, уже необходимо. Не ради забавы, разумеется. Отнюдь не ради неё.
- У тебя дерьма на душе столько, что захлебнёшься скоро. А мне нужен хороший боец, да и... человек ты тоже, между нами говоря, не до конца дрянной. Можешь сколько угодно считать, что здесь и сейчас ты должна быть подобна боевому роботу, это всё херня. Не умеешь расслабляться, хоть как-то - готовь себе могилу поуютнее и бронируй котёл почище.
[indent] Солдаты зачастую ищут способы как-то снять стресс. Выпивка, беспорядочные половые связи, различные наркотики и опасные игры с оружием, банальный мордобой. Всё, что было доступно и допустимо, лишь бы разжать эту стальную хватку проблем, лишь бы сбросить тянущий вниз груз. Урсула, видимо, то ли не умела расслабляться, то ли просто считала, что кругом чуть ли не враги, которые её непременно сожрут с потрохами, едва почуяв слабость. Такой расклад её командиру, понятное дело, не нравится совершенно. Как итог - новый виток попойки, пока что для одного человека. Он выпьет, конечно же - но чуть позже, когда уже не будет необходимости следить за этой женщиной. Когда всё, что она сможет учудить - заползти под стол и там уснуть, свернувшись калачиком. Впрочем, гадкий ганс не собирался останавливаться на достигнутом, в его планах не просто заставить эту ненормальную сбросить с плеч хотя бы часть уже непомерного груза, но и попытаться донести до неё нехитрую мысль о необходимости взаимного доверия на этой идиотской войне. Да и вообще - в жизни оно тоже пригодится.

+4

40

Короткий злой смешок, больше похожий на скрип несмазанного дверного косяка резюмирует речь немца. Урсула усмехается гадко, глядя на него донельзя иронично, в светлых глазах пляшут искры от так и не погасшей еще горелки. Отличная характеристика, пожалуй, «человек не до конца дрянной». Взять спиртовой маркер и написать ей на лбу арабской вязью, чтоб красивее. Жаль, что выучить письменный арабский у Димитриди так и не получилось.
- Почему же не умею, - говорит она, прищуриваясь и задирая губу, демонстрируя неровный ряд зубов, словно в оскале животном. - Умею. Только способ мы сейчас выбрали самый херовый из возможных.
Только выбора-то все равно нет. Урсула бы предпочла всей этой пьянке хорошую драку в рукопашную, чтобы потом ребра еще несколько дней ныли, напоминая о себе после каждого вдоха. Как в последний их «разговор по душам». Или, на самый крайний случай, просто переспать с кем-нибудь из нынешних сослуживцев. Без обязательств и обещаний. Выпивка всегда вгоняла ее в состояние безнадежной, безмолвной депрессии. Гречанка совершенно не умела находить веселье на дне стакана. Впрочем, у них тут и не шапито, чтоб все смеялись. Да и набрались они уже остаточно, чтобы отбросить все другие варианты провести время. Женщина отыскивает вилку, которой до этого помешивала сироп, вяло ковыряет овощи. Закусывать, все-таки, надо. Иначе утром блевать будет нечем.

- С Новым Годом, Манфред, - цедит она сквозь зубы, полыхая сарказмом, и опрокидывает в себя порцию мерзкого пойла.
Достаточно мерзкого после шнапса, но она и не такое пила. Обычно, через пару дней запоя, ей становилось в принципе все равно, что вливать в себя. Лишь бы горело и било в голову. Так что потерпит.
Вкуса еды она почти не чувствует, пережевывая совершенно механически.
Говорят, что как встретишь Новый Год, так его и проведешь. Если в этой примете есть хотя бы доля правды, то следующий год ей предстоит терпеть рядом с собой эту мерзкую арийскую рожу. Впрочем, это и так было понятно - стандартный контракт не подразумевал время меньшее. Да и не то чтоб она была сильно против, ибо на лбу самого Рихтера, все той же красивенькой арабской вязью, можно было написать примерно то же самое. Человек не до конца дерьмовый. Просто привыкший все держать под контролем, что, с его-то историей, совершенно не удивительно. Когда она только один раз намекнула на опасность для его бойцов, которая может исходить от нее, если они продолжат кусаться в том же духе, что и раньше, он совершенно непрозрачно намекнул на свое к таким речам отношение. Пальцы на горле, почти синонимичные стальным зубцам захлопывающегося капкана, Маслина запомнила очень хорошо. Никогда не была дурой. Теперь такое отношение немного прояснилось. Он чувствовал себя виноватым перед своими людьми, которые попали в эту задницу исключительно потому, что подчинились приказу вышестоящего. На самом деле нет. Но совести немца это, кажется, ничуть не мешало. А она у ганса была, судя по всему, исключительно зубастой. И выбивающаяся из общего ряда его бойцов Урсула, наверное, исключительно бесила его тем, что он попросту не знал, кто она вообще такая. Хороший стрелок, не самый отвратительный диверсант, зловредная баба с поганым языком и мерзким характером. Вот, пожалуй, и всё. Так себе характеристика в глазах того, кто привык видеть большее и на основе этого большего строить свои планы.

- Если ты не собираешься со мной пить, - говорит она, облизывая с губ сладковато-кислую пленку, - То я, пожалуй, пойду. Я сюда не напиваться в одно рыло пришла. Манфред.
Хрен ему в рыло, а не ее откровенность, если он продолжит в том же духе.
В груди скребется тупая, холодная злость. По большей части на саму себя.

Отредактировано Урсула Димитриди (2020-01-30 16:36:01)

+4


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn VI. Turmoil » 31.12.17. Желаем в новом вам году...